Не следует думать, что, коль скоро хитроумный Харек, стремясь замаскировать свой корабль под купеческий, приказал снять мачту с парусом, тогдашние торговые корабли не имели мачт и парусов. Харек стремился скрыть от взоров недругов грозившую выдать его ярко раскрашенную парусину и флюгер-вымпел, украшенный резьбой. Наряду с интересным указанием на столь важные товары, как соль и сельдь, указанный фрагмент исторического труда Снорри Стурлусона дает нам представление о тогдашних масштабах морской торговли, видимо, столь интенсивной, что владельцы задействованных в торговом судоходстве кораблей не успевали заботиться об их внешнем виде…

Очевидно, наряду с такими кораблями «двойного назначения», приспособленными в равной степени как для торговых перевозок, так и для морского разбоя, существовали и чисто грузовые суда, некоторые из которых были обнаружены в ходе раскопок на заселенном северо-западными славянами Балтийском побережье. Например, остатки славянского корабля под данным ему археологами условным названием «Гданьск-Оруния-2», имевшего изначально 11 метров в длину, и 2,27 метров в ширину, грузоподъемностью примерно в три с половиной тонны.

Славянское судно под условным названием «Чарновско-1» (или «Храбров-3»), датируемое последней четвертью Х столетия, имело, при длине в 13,76 метров и ширине 3,35 метров, грузоподъемность 4,6 тонны и было снабжено такелажем. Вероятно, оно использовалось для каботажного плавания. А вот найденное в Мехлинках грузовое судно, имевшее 9,32 метра в длину и 2,47 метров в ширину, с грузоподъемностью в 2,3 тонны было скорее предназначено к тому, чтобы подобно судну «Гданьск-Оруния-2», доставлять богатства внутренних областей страны в порты Балтийского побережья. Судя по найденным вместе с обломками этих судов осколкам керамических изделий, судно «Мехлинки» следует датировать рубежом XI–XII веков.

А вот два других судна северо-западных славян, найденные археологами в Ральсвике на острове Рюген, были предназначены для более дальних торговых перевозок. Донесенное до нас биографом Оттона Бамбергского сообщение о том, что житель Волина по имени Нидамир предоставил участникам миссии епископа три корабля для переезда в Щетин, недвусмысленно указывает на существование уже в ту эпоху на славянском Поморье людей, возглавлявших то, что в последующие времена получило название судовых компаний или пароходств. И вообще, не следует нам, нынешним, занижать масштабы тогдашнего торгового судоходства, основываясь только лишь на результатах археологических раскопок, полученных на сегодняшний день. Кто знает, сколько крупных кораблей погибло в бурном море далеко от берегов или было пущено на дно пиратами? И сколько их было (как это подтверждают археологи в ходе раскопок) вполне сознательно и планомерно разобрано жителями побережья, использовавших корабельные обломки для строительства домов и гатей?

К тому же эпоха мореплавания у северо-западных славян закончилась довольно скоро. И принятая у них техника судостроения оказалась ограниченной сферой речного судоходства и прибрежного рыболовства. Померанские документы XIII века наглядно свидетельствуют о том, что за корабли стояли теперь у местных причалов. В ходе датской и немецкой колонизации господствующее положение на славянском побережье Балтики заняли «bolscip, coga, liburna» — болскипы, когги, либурны — непривычно большие суда, построенные корабелами раннего периода истории Ганзейского союза в соответствии с новейшими достижениями тогдашней техники. Эти непривычно большие корабли и их владельцы завершили то, что было начато германскими меченосцами. Ход истории кажется нам порою крайне медленным, порою же — прямо-таки молниеносным. Только вчера еще рушились так долго упивавшиеся человеческой кровью и золотом многоликие Святовиты с Ругевитами под ударами «бородовидных топоров», а сегодня уже другие топоры других христианских пришельцев — строителей ганзейских коггов — уже начинают прорубать дорогу в новую, буржуазно-капиталистическую, эпоху, в которую, в свою очередь, рухнет, захлебнувшийся в потоках золотых монет и человеческой крови, теперь уже, казавшийся несокрушимым феодальный строй…

Вместе со славянскими мореходами, бороздившими открытое море, исчезли и знания об их мореходных навыках. Вряд ли им был известен магнитный компас. Даже норвежское «Королевское зерцало» XIII столетия, дающее современному читателю возможность получить некоторые представления о тогдашнем мореплавании, ни словом не упоминает о магнитном компасе (известном, или, во всяком случае, упоминаемом, в Западной Европе уже веком ранее). Сказанное в равной мере относится и к используемому скандинавскими мореплавателями, начиная с XIII века, указывающему направление на север «лейдарстейну», или говоря по-русски — «направляющему (путеводному) камню» — куску магнетита, к которому обращались, видимо, лишь в самом крайнем случае. Столь же сложными в обращении и неточными представляются так называемый «теневой брусок» (несомненно, приносивший определенную пользу в ходе продолжительных плаваний по параллельным широтам; о нем еще пойдет речь далее), как и другое норманнское приспособление для примерного определения положения солнца, или же исландский «оддитал» XI столетия — поразительно точные таблицы движения солнца, луны и звезд в разные времена года (составленные астрономом-самоучкой Одди по прозвищу «Звездный»). Подобные устройства могли помогать мореходам при плаваниях из Скандинавии в Исландию или Гренландию, однако для не имевших письменности навигаторов Солнце должно было оставаться в более высоких широтах достаточно непостоянным светилом.

Плавание вдоль берегов, или каботажное плавание, не предъявляет больших требований к навигации. Норманны ориентировались по местности. Это могли быть устья рек, фьорды, острова, мысы, горы, ледники — благо, всего этого в Норвегии, Дании и Швеции достаточно. Часто измеряли глубину воды лотом (груз на бечеве). Стоило первопроходцу составить устную карту таких ориентиров — и последующие путешественники могли смело использовать особенности описанной местности в качестве направляющих. Стоит отметить, что норманны останавливались на ночлег на берегу, чтобы не потерять его из виду, путешествуя по воде ночью. Если же погода не позволяла ориентироваться на местности (например, вследствие большой облачности) или ладья отошла далеко от берегов, всегда можно было определить местоположение по ветру, который «читался» по волнам, или определить направление к берегу по траектории перемещения птиц. Но такие исключительные ситуации — редкость, они были не критичны. Потому что расстояния, преодолеваемые тогдашними мореходами по оживленным маршрутам, были не слишком велики. Например, морской поход из западной точки Дании до Англии по прямой вдали от берега и при попутном ветре длился не более полутора суток. Другое дело — дальние морские, а уж тем более — океанские походы.

Больше тысячи лет тому назад мореходы Северной Европы открыли Америку (Винланд, «Страну винограда»). Для этого им пришлось преодолеть несколько крупных участков по морям и Атлантическому океану, протяженностью от тысячи до двух тысяч километров. На сегодняшний день нам известно семь регулярных маршрутов походов норманнов на дальние расстояния в западном направлении, через Море Мрака (возможно, скрывающее на своем дне затонувшую Атлантиду). При столь дальних плаваниях навыки ориентации по местности никак не могли помочь мореходам. Необходимо было иметь более надежную систему. Однако, как мы с уважаемыми читателями знаем, магнитный компас, позаимствованный у арабов, появился в Европе только в XII–XIII (?) веке. Самый простой способ навигации в море — по закату и восходу солнца, строго на запад или на восток. Естественно, зная положение солнца в то или иное время года. Норманны действительно так путешествовали, например, по маршруту от Хернама (ныне Берген) до южного мыса Гренландии, проходившему ровно по 61-й северной широте. Но, чтобы выполнять более сложные маневры и ходить по более сложным маршрутам, необходимо было, как минимум, уметь определять стороны света. И древние мореходы Севера умели это делать.

Норманны разделяли небосвод на восемь частей (Atta), включая четыре главные: Восток (Austuratt), Север (Norduratt), Юг (Suduratt), Зпад (Westuratt), и четыре второстепенные: Юго-Восток (Landsudur), Юго-Запад (Utsudur), Северо-Запад (Utnordur) и Северо-Восток (Landnordur).

В ясную ночь определять стороны света по звездам было не слишком сложным делом. Полярная звезда, всегда указывающая на север, светила в те давние времена так же ярко, как и в наш просвещенный XXI век, хотя и была смещена на 6°14′ по сравнении со своим современным положением. Чтобы определить стороны света днем, необходимо было определить положение солнца и знать траекторию его передвижения по небу в данный месяц года. Соответственно, сутки норманны делили на восемь частей: Morgun (утро), Oendwerdur Dagur (первая часть дня), Hadaege (глубокий день, Middaege-полдень), Efri lutur Dags (последняя часть дня), Kwoeld и Aptan (вечер), Oendverd Nott (первая часть ночи), Midnaetti (полночь), Efri lutur Naetur (вторая часть ночи).

Но если небо затягивало облаками (а это — обычное явление в Северном полушарии) и положение светила было не определить, на помощь варягам приходил мистический «солнечный камень». О нем упоминается в саге об Олафе Святом:

«Погода была облачная, шел снег. Святой Олаф, король, послал кого-то, чтобы осмотреться, но на небе (покрытом облаками — В. А.) не было ни единого просвета. Потом он попросил Сигурда сказать ему, где солнце. Сигурд взял солнечный камень, взглянул на небо, и увидел, откуда пробивается свет. Так он выяснил положение невидимого Солнца. Оказалось, что Сигурд был прав».

Таинственный «солнечный камень» норманнских мореходов до сих пор так и не найден. Хотя сравнительно недавно в затонувшем корабле XVI века был обнаружен кристалл, наведший ученых на мысль, что аналогичный инструмент мог иметься и у древних скандинавов. Оказывается, некоторые виды кристаллов обладают способностью преломлять солнечный свет (двойная рефракция). Этими свойствами обладают многие кальциты, турмалины и иолиты. Исландский шпат (разновидность кальцитов) норманнские переселенцы могли найти на давшем ему название «Ледяном острове» Исландия. Принцип работы таких кристаллов основан на их способности улавливать поляризационный солнечный свет, который исходит кругами в девяноста градусах от источника. Достаточно двух кристаллов, чтобы обнаружить солнце в непогоду и даже в течении пятидесяти минут с момента захода солнца. Учитывая, что норманны совершали свои плавания изначально в северных широтах, когда в начале лета солнце практически не заходило за горизонт, такой инструмент был просто необходим при плавании. Кстати говоря, видеть поляризационный свет могут некоторые живые существа, к примеру — пчелы. Недавние эксперименты венгерских ученых доказали, что погрешность при обнаружении положения солнца в случае применения такого метода составляет ±4°, а это — очень хороший результат (было произведено 1080 разнообразных замеров). С учетом всего этого, гипотеза об использовании раннесредневековыми мореходами кальцита в качестве высокоточного прибора представляется все более правдоподобной. Учитывая и то, что ненастная погода над морями и Атлантическим океаном могла стоять целыми неделями. Ученые предполагают существование у норманнов, помимо «солнечного камня», еще трех видов навигационных приборов: 1) «горизонтной доски», 2) «солнечного компаса», 3) «световой доски» (именуемой также «теневой доской»).