Книги
Тайная жизнь пчел
Переступив через стену, я шагнула под деревья, пробираясь между низкорослыми папоротниками с голубовато-зелеными листьями, стараясь не рвать сети, над которыми все утро так усердно трудились пауки. Мне казалось, мы с Розалин уже нашли затерянный Бриллиантовый город.
Идя по тропе, я расслышала журчание бегущей воды. Невозможно уловить этот звук и не пойти искать его источник. Я углубилась в лес. Растительность стала гуще, колючий кустарник хватал меня за ноги, но я все же нашла ее – совсем маленькую речушку, ненамного больше того ручья, в котором мы купались с Розалин. Я смотрела на неторопливое течение, на ленивую рябь, которой время от времени подергивалась поверхность.
Сняв кеды, я вошла в воду. Дно взбурлило поднятым илом, мои пальцы тонули в нем. Прямо передо мной с валуна плюхнулась в воду черепаха, перепугав меня чуть не до смерти. Бог весть, с какими еще незримыми созданиями тут можно было встретиться – со змеями, лягушками, рыбами, целым речным миром кусачих насекомышей? – но меня это нимало не волновало.
Когда я натянула кеды и пошла обратно, свет уже лился вниз стройными колоннами, и мне хотелось, чтобы так было всегда – чтобы не было никакого Ти-Рэя, никакого мистера Гастона и чтобы никто не хотел избить Розалин до бесчувствия. Только омытые дождем леса и восходящий свет.
Глава пятая
Давайте на минуту представим, что мы достаточно малы, чтобы последовать за пчелой в улей. Первым, к чему нам придется привыкнуть, оказывается темнота…
Первая неделя у Августы была утешением, чистым облегчением. Изредка мир дает человеку такой шанс, краткую передышку; раздается удар гонга – и ты идешь в свой угол ринга, и кто-то смазывает милосердием твою избитую жизнь.
Всю эту неделю никто не заговаривал ни о моем отце, предположительно раздавленном трактором в результате несчастного случая, ни о давно потерянной тете Берни из Виргинии. Календарные сестры просто приняли нас.
Первое, что они сделали – позаботились об одежде для Розалин. Августа села в свой грузовик и отправилась прямо в магазин «Все по доллару», где купила Розалин четыре пары трусов, светло-голубую хлопчатобумажную ночную сорочку, три платья без пояса, сшитых на гавайский манер, и лифчик, способный удержать и валуны.
– Это не благотворительность, – предупредила Розалин, когда Августа разложила все это богатство на кухонном столе. – Я за все расплачусь.
– Можешь отработать, – кивнула Августа.
Пришла Мэй с отваром ведьмина ореха и ватными шариками и начала обрабатывать швы на лбу Розалин.
– От души тебе кто-то засветил, – сказала она, а мгновением позже запела без слов «О, Сюзанна!» в том же безумном темпе, как и накануне.
Джун, стоявшая над столом, изучая покупки, резко подняла голову.
– Опять ты свою мелодию напеваешь, – сказала она Мэй. – Почему бы тебе не пойти прогуляться?
Мэй уронила ватный шарик и вышла из комнаты.
Я глянула на Розалин, она пожала плечами. Джун закончила обрабатывать швы сама; ей было противно, я видела это по ее губам, по тому, как они стянулись в куриную гузку.
Я выскользнула наружу, чтобы найти Мэй. Мне хотелось сказать ей: «Я буду петь “Сюзанну” с тобой от начала до конца», – но я так и не смогла ее найти.
Это Мэй научила меня «медовой песенке»: