Сроки обучения в разведшколах были разные в зависимости от характера работы и особенностей разведшколы. Для работы на прифронтовой территории агентов учили 2–4 недели, радистов учили около полугода, для резидентур дальнего советского тыла обучение могло длиться полгода и более. Агентов-диверсантов учили 2–3 месяца. Отдельные агенты обучались в течении года. Иногда прямо во время учебного процесса агенты могли быть направлены на задание, а после возвращения и проверочных мероприятий вновь приступить к занятиям. Как правило в школах было 200–300 человек переменного состава, в небольших школах численность агентов доходила до 100 человек, а на специальных курсах при «абвергруппах» училось 5–20 человек одновременно.
Будущие агенты жили в казармах, изредка и наиболее подготовленные агенты могли проживать в отдельных помещениях на территории школы. Распорядок дня в школах отличался, но как правило подъем был в шесть утра и после зарядки и завтрака проводились лекции и практические занятия. После обеда занятия продолжались, во строй половине дня допускалось личное время и отбой следовал в 22.00. Очень редко агенты могли получить увольнительные в населенных пунктах. При этом легендирование самой разведшколы было связано с «восточными батальонами», полицейскими школами и армией Власова.
Обмундирование во время обучения было красноармейским, общались только в соответствии с псевдонимами, разглашение настоящих имен не допускалось и каралось руководством школ. Среди агентов в разведшколе были много провокаторов, помогавших выявлять советских разведчиков и «ненадежных сотрудников». Агенты получали денежное довольствие, а в самих школах были лавки с набором необходимых товаров, среди которых было пиво и водка. Для развлечений в школу привозили различные немецкие фильма, а также газеты, в разведшколах были библиотеки с пропагандистскими книгами и произведениями русских классиков.
Учебные планы школ также различались – в одних основными предметами было подрывное дело, в других методы получения развединформации, и «уход от слежки». Вместе с тем все агенты занимались строевой подготовкой, изучали оружие и практическую стрельбу, умению ориентироваться на местности и методам маскировки. Лекции и групповые занятия проводились группами по 15–30 человек. Среди универсальных предметов было «радиодело, шифрование, тайнопись, диверсионная работа, топография и приемы конспирации». Обязательными были политинформации и идеологическая обработка. В школах висели плакаты и карикатуры на Сталина и советскую действительность.
Кроме того, в Валгской школе было несколько отделений – отделение промышленной и железнодорожной разведки, отделение радиодела, отделение военной разведки, отделение авиационной разведки и женское отделение. Курсанты должны были изучать предметы этих отделений, «специализируясь на одном» из направлений. Отдельным предметом являлось изучение Красной армии и органов НКВД, а также методов работы советских контрразведывательных органов. Преподавал этот предмет бывший сотрудник НКВД. В качестве методов работы предлагалось личное наблюдение, внедрение в качестве работника и служащего на предприятие, личное знакомство с работниками, обслуживающим персоналом. Женщин учили не только работе с рациями, но и умениям добывать разведданные и легализовываться в качестве «жен», «секретарей», «медработников», «официантов» в госпиталях, хозяйственных и советских учреждениях, при командирах подразделений.
Агент при работе на советской территории должен был «иметь в виду четыре вопроса – кто, что, куда, откуда. Выявлять военные объекты, интересоваться всеми воинскими частями, устанавливать их номера и обмундирование. Выяснять моральное и материальное состояние гражданского населения и в армии». Отдельными заданиями было «выяснять места заключения военнопленных немцев, условия их содержания. Вербовать мирное население, обиженных Советской властью, используя подкуп». Среди наставлений было «в беседах выступать сторонниками Советской власти, восхваляя успехи Красной армии». В качестве постоянных заданий было слежение за железными дорогами, выявление красноармейских частей, количества и расположение аэродромов, самолетов на них, «установить есть ли в частях новые минометы». О заводах следовало выяснить: «какую продукцию выпускает, какое оборудование у завода, какое сырье, откуда, состав рабочих, их настроения». Особое внимание необходимо обращать на военные заводы и на инженерно-технический персонал заводов. Необходимо было узнавать о том, откуда везутся комплектующие, сроках производства изделий, новых образцах техники и оборудования. Надо было устанавливать какое оборудование на заводе, чьего производства, из какой страны поступило. «все эти сведения кратким текстом или условным кодом надо было передавать немецкой разведке по радио». При возможности следовало получить чертеж или рисунок изделия, деталей, схему завода и т. п.
Отдельно изучались методы внедрения в Красную армию, способы получения информации в воинских формированиях и гарнизонах, информации о вооружении, о тыловом обеспечении, госпиталях и транспорте.
В районе Вологды в марте 1943 г. был задержан «Ф», имевший блокнот с записями и графиками передвижений железнодорожных составов в районе паровозоремонтного завода. «Ф» под видом раненого в течении месяца проживал у домовой хозяйки, был зарегистрирован, и его документы не вызывали вопросов у сотрудника милиции. Однако чекистов заинтересовало «излишние вопросы, выведываемые у работников завода». После ареста «Ф» показал тайник с оружием, деньгами и другим снаряжением, спрятанном в нежилом помещении. Во время следствия «Ф» рассказал, что был завербован в лагере, обучался в разведшколе в Стренче, потом месяц жил в Пскове и был на самолете заброшен под Вологду, начальником разведшколы он назвал Шиммеля и работавших с ним двух унтер-офицеров Пехера и Блюме, которые учили его радиотехнике и техническим знаниям.
Будущих диверсантов обучали способам подрыва поездов (прежде всего воинских эшелонов с живой силой, боевой техникой и боеприпасами), разрушения железнодорожного полотна, мостов, линий высоковольтной передачи и других сооружений стратегического значения. Среди заданий могли быть и вполне конкретные – внедрение в войсковую часть или орган советской власти, подрыв моста, «уничтожение железнодорожной стрелки», встреча немецкого самолета с разведгруппой. В конце 1941 г. был задержан агент Абвера Жуков, бывший красноармеец, имевший задание в г. Торжке связаться с диверсантами Бычковым и Зубковым, с которыми он ранее учился в разведшколе и с ними взорвать мост через р. Торопа. в ноябре 1941 г., под Великими Луками был завербован и прошел обучение в разведшколе в Валге красноармеец «А» с заданием взрывать мосты и склады боеприпасов.
В конце 1941 г. сотрудники НКВД Северо-Западного фронта близ райцентра Крестцы, арестовали немецкого разведчика во время передачи ему радиостанции и шифров. Двое парашютистов были задержаны при высадке в районе Валдая. Еще восемь человек, в том числе и радиста, взяли при переходе линии фронта. На допросах они показали, что являются агентами немецкой разведывательной «абвергруппы-111», которую возглавлял майор Гофмайер. Они также рассказали, что абвергруппа была подчинена «отделу 1С» штаба 16-й армии вермахта. Разведчики должны были собрать сведения о расположении штабов соединений, аэродромов, складов с боеприпасами и продовольствием, установить передислокацию артиллерийских и танковых частей. Для легализации они имели изготовленные в абвергруппе справки сельсоветов и свидетельства о рождении из оккупированных мест, что делало невозможным проверку этих документов. Собранные сведения должны были передавать в абвергруппу и «отдел 1С», где в круглосуточном режиме работали две радиостанции.
Постепенно, завершая курс обучения в разведшколе, агенты начинали работать с легендой и предполагаемым местом засылки или переброски. Для этого формировались мелкие группы по 2–5 человек, из которых один всегда должен быть радистом, иногда практиковалась подготовка агентов-одиночек. В апреле 1942 г. чекисты Калининского фронта, вблизи Усвят арестовали агентов Абвера «Н» и «М». У задержанных изъяты радиостанция, два пистолета, два парашюта, «подозрительные» документы, 4 тыс. рублей советскими дензнаками и запас продовольствия на 10 дней. Оба агента были одеты в форму советских военнослужащих и снабжены соответствующими документами. На допросе они показали, что находились в лагере военнопленных, откуда были отобраны и направлены в разведшколу школу в Эстонии, заброска происходила из Пскова, их разведгруппа имела задание приникнуть в Красную армию для ведения «разложенческой и диверсионной работы». Среди инструкций были требования – «вооруженных столкновений избегать… однако в плен ни при каких обстоятельствах не сдаваться», «при срыве вербовки, во избежание провала уничтожать вербуемое лицо». «если вам горозит опасность ареста, необходимо защищаться, стараться не попадать в руки НКВД… при невозможности застрелиться не выдавать информацию про обучение и других агентов». В случае захвата НКВД и начала радиоигр «заменить или убрать одну букву в имени».
Места для предполагаемой высадки и дальнейшей операции агентов из разведшкол определял «отдел 1С» штаба группы армий «Север» и «абверкоманда-104». Как правило, агенты готовились в Ленинград и его окрестности, в прифронтовую полосу, с также на железнодорожные узлы в Тихвин, Волхов, Вологду, Рыбинск, Череповец, Кандалакшу, Мурманск и другие. Командование группы армий «Север» интересовал военно-промышленный потенциал СССР и возможности вывода из строя заводов в Вологде, Великом Устюге и Череповце, производящих вооружения и боеприпасы. Огромный интерес представляла Рыбинская ГЭС и деревообрабатывающие предприятия, выпускавшие авиафанеру и ружейные приклады.
Отдельное внимание представляла информация по грузоперевозкам, военным эшелонам, сортировочным станциям и возможностям совершения диверсий на Северной и Кировской железных дорогах, связывающих Мурманск, Архангельск, Вологду, Кировскую область, Ярославль, Иваново, Кострому и другие районы. Под Ленинградом была необходима информация по перевозке грузов и воинским контингентам в районе Мги, Тихвина, Волховстроя, Любани, Красного Бора. В Ярославской области интересовали не только заводы и части РККА, но и военные госпитали, в которые могло происходить внедрение под видом медработников и раненых. Кроме того, немецкие спецслужбы интересовались дезертирами и лагерями для пленных, находящихся в северных и северо-восточных регионах страны.
Только под Вологдой в 1942–1944 гг. сотрудниками НКВД-НКГБ было обезврежено около 40 немецких разведывательно-диверсионных групп многие из которых прошли подготовку в «абверкоманде-104».
Время от времени для подготовленных агентов давались особые задания: «под видом военнослужащих, возвратившихся с фронта, проникнуть в Москву, переодеться в гражданскую одежду и разведать ряд промышленных заводов – авиазавод им. Калинина, шарикоподшипниковый завод им. Кагановича, завод точных приборов…нам нужно было узнать: восстановились ли заводы после эвакуации частично или полностью, какое оборудование старое или новое, отечественное или от союзников, какую продукцию выпускают и в каком количестве… какое количество рабочих занято, много ли женщин и детей,… какой электростанцией питается, где находится подводящий кабель и на какой глубине под землей… на каком сырье работают заводы. Для выполнения задания надо было устроиться на завод под видом гражданских лиц, освобожденных от военной службы. Информацию передавать радисту, проживавшему в Москве… местом встречи с радистом была станция метрополитена». Для выполнения задания были сделаны документы и подготовлено снаряжение. В группу входило три человека. Однако в связи с отступлением немцев в 1944 г., со сложностями переброски, задание для этой группы было отменено, и агенты были переориентированы на засылку в район Мурманска и Кандалакши. Для переброски в заданный район из разведоргана, который уже находился в Восточной Пруссии был использован аэродром Локсельв в Северной Норвегии, куда разведгруппа пребыла, опираясь на разведподразделения 20-й армии вермахта. Во время войны эта авиабаза принимала тяжелые транспортные и военные самолеты, здесь находилась база немецких бомбардировщиков и торпедоносцев для атак на конвои союзников, идущие в Мурманск и Архангельск. Видимо засылка этой разведгруппы по заданию абверкоманды была одной из последних операций на этой территории. В ноябре 1944 г. агенты явились с повинной в НКВД.
Причем как правило время окончания работы резидентуры или разведгруппы точно не фиксировалось, задание могло прийти во время работы и, если группе потребовались дополнительные батареи к рации, деньги, продовольствие, и другие ресурсы агенты разведшколы должны были сообщать командованию и ждать возможного прилета самолета или передачи необходимого с помощью агентов-маршрутников.
Возвращение агентов как правило планировалось через линию фронта, в качестве паролей для сотрудников «Аберкоманды-104» были слова «Петергоф» и «Флорида». После перехода через линию фронта агенты попадали в передовую команду абвергруппы («мeldekopf»), располагавшуюся на небольшом удалении от передовых частей вермахта, где сотрудники Абвера проводили первый опрос и потом передавали в немецкий тыл. По возвращении все агенты проходили необходимую проверку, которая могла длиться несколько недель. После успешного окончания проверочных мероприятий агенту выплачивались деньги – 30–60 тыс. марок и предоставлялся краткий отпуск. Для тех, кто только учился в разведшколах распространялись истории про «успешно выполненное задание и богатство для новой жизни в рейхе», без раскрытия подробностей по конкретному случаю и лицу. В ряде ситуаций агент мог быть переведен на службу в охранно-полицейскую структуру или в подразделение Б. А. Смысловского или в ягдкоманду.
В некоторых случаях (видимо таких бывало достаточно много) агентам не доверяли выполнение других заданий, либо их показания и информация вызывала подозрения, или возникали сомнения в самом агенте и его верности Рейху, он мог быть направлен в «специальный лагерь». Для «отдела 1С» группы армий «Север» и 104-й, 204-й и 304-й абверкоманд, располагавшихся в Пскове такой «специальный лагерь» («Fellin») находился в Эстонии в Вильянди, подчиненный 207-й охранной дивизии группы армий «Север». Его «куририровала» 326-я абвергруппа во главе с лейтенантом Редлихом, подчиненная «абверкоманде-304», контрразведывательному подразделению вермахта при штабе группы армий «Север». В Вильянди располагался большой Шталаг-332, внутри которого был «лагерь в лагере» и в него направляли тех агентов Абвера, которых не могли привлекать для дальнейших заданий в советском тылу, либо в разведшколах. Содержавшиеся в лагере лица делились на четыре основных категории: «1. Категория в прошлом негласные сотрудники и активные агенты немецкой разведки, которые не могли быть использованы на агентурной работе в силу объективных причин, например, в виду инвалидности, наличия некоторых компрометирующих, но не проверенных или не дозаказанных данных. Эта категория получала повышенный паек, жалование и не использовалась в работах. 2. Категория – также крупные в прошлом агенты немецкой разведки, но скомпрометировавшие себя, содержались в лагере на также привилегированных условиях. Но получали несколько меньший паек и могли получать жалование. 3. Категория – агенты немецкой разведки, подозреваемые в двурушничестве, не заслуживающие доверия или отказавшиеся от выполнения задания. Они получали меньший паек, не получали жалования, не могли выписывать товары из лагерной лавки. 4. Категория – перевербованные или провалившиеся агенты германской разведки или советские разведчики, которым было обещано сохранение жизни, если они дадут полные показания о своей работе в советской разведке. Они содержались на общих условиях для всех немецких лагерей».
Легендирование агентуры требовало соответствующей экипировки. Среди документов (иногда такие комплекты выдавались в двух экземплярах), выдаваемых агенту, были военный билет, удостоверение командира подразделения, книжка красноармейца, вещевые листы, продуктовые аттестаты, пустые бланки воинских частей и советских учреждений, угловые штампы и круглые печати. Пустые бланки с фотокарточками, трудовые книжки, бланки денежных аттестатов, чистые листы бумаги с печатью различных воинских частей и гербом, требования для проездных документов, удостоверения о награждении медалями, печати и штампы, и многое другое. Иногда количество таких документов было достаточно большим и насчитывало десятки листов. Все эти документы были отлично сделаны и практически не отличимые от подлинных, постепенно по мере продвижения агента в советском тылу, они обрастали отметками советских этапно-заградительных комендатур, продовольственные аттестаты так же могли были ввести в заблуждение большинство людей, проверявших документы. В «абверкоманде-104» также готовились соответствующие фальшивые документы, личные письма, фотографии. В первый период войны подбор таких документов не составлял большого труда: много всяких бланков попало в руки противника среди трофейного имущества, оставленного партийными и советскими органами и воинскими частями при отступлении. Так, в начале 1942 г. при переходе линии фронта были арестованы «Ш» и «К», которые сознались, что переброшены немцами с заданием пробраться в Вологду и выяснить все о прибывавшем из Англии и Америки вооружении. До переброски в СССР эти агенты обучались в Пскове и были снабжены, подлинными документами 6-го пограничного отряда НКВД, которые видимо попали в руки немцев в июле – августе 1941 г. Часто в руки чекистов попадали бланки справок, свидетельств, паспортов из сельсоветов и городских исполкомов, находящихся на оккупированной территории и оказавшиеся у немцев после отступления РККА в 1941 г. Также использовались документы военнопленных, захваченные бумаги и бланки в штабах красноармейских подразделений во время боевых действий конца 1941–1942 гг. Для ориентации на местности выдавались карты и компас.
В качестве формы выдавали красноармейское обмундирование (и гражданскую одежду), «парашют советский, новые гимнастерки и брюки командного состава Красной армии. По 3–4 пары теплого белья. Ремни портупеи, кубики, звездочки, полевые сумки… 2 револьвера, один браунинг… литр водки». Выдавали ножи, запалы к гранатам, зажигалки, спички, советские бритвенные принадлежности, фонарики, лампочки, батарейки, несколько часов, медикаменты, «таблетки от кашля», веревки и перьевые ручки, и даже колода карт. Обязательны была выдача наличных денег (3–10 тысяч рублей), продуктов на 2–3 недели и запасных блоков для раций. Использовались как «трофейные» советские, так и немецкие аппараты. В случае необходимости (и ценности передаваемой информации и проводимой работы) агенты могли просить о «спецпосылке из Центра, с дополнительным снаряжением».