Теперь Алекто стояла на носках, и так, будто что-то ее держало, почти приподнимая над землей. Руки были разведены в стороны, грудь неестественно вывернута кверху, глаза закатились. Лицо было белее снега в обрамлении развевающихся рыже-алых волос.

Точно так же, как недавно из чащи высыпали разбойники, из нее теперь выскакивали серые тени. Дорога заполнилась криками пытавшихся убежать разбойников. Их настигали так же быстро и бесшумно, как первого.

Один из волков пронесся надо мной, и придавливающее меня тело исчезло. Я с трудом оперлась о снег и поднялась. Поле, полное мечущихся людей, ходило из стороны в сторону.

Алекто по-прежнему стояла на носках. Когда раздался последний крик, словно оборвались удерживающие ее в таком положении нити, и она рухнула в снег. Красные волосы расправились на белом насте.

Я тут же бросилась к ней, не чувствуя онемевших ног. Тот волк, что выскочил из чащи первым, подошел к ней, лизнул в щеку, а потом отвернулся и потрусил к чаще. Вскоре он скрылся за деревьями. Словно по сигналу, остальные последовали за ним.

Я упала рядом с Алекто, схватила ее за плечи и принялась трясти, хлопать по щекам.

Ее глаза оставались закатившимися, а дыхание было таким слабым, что удалось уловить его, лишь прижавшись ухом к груди.

— Миледи, что с ней? — подбежал ко мне Каутин.

— Глубокий обморок. Помоги мне. Нужно добраться до ближайшего постоялого двора.

Каутин подхватил Алекто на руки и двинулся к повозке. Тут и там раздавались стоны рыцарей. Трое были убиты, еще пятеро ранены. Стонов разбойников слышно не было: все они остались на лесной дороге — после встречи с волками не выжил никто. Зато ни одного рыцаря свиты они не тронули.

Лекарь и менестрель лежали в стороне. Сперва я подумала, что и они мертвы, но грудь музыканта, к которой он прижимал виелу, то ли защищаясь ею, то ли — что скорее, — защищая ее, как самое дорогое, чуть шевелилась. А лекарь, судя по отсутствию крови, похоже, просто был в глубоком обмороке.

Каутин устроил Алекто в повозке, и я принялась тереть ее сжатые пальцы, пытаясь расправить их и отогреть. Они были ледяными и какими-то неожиданно маленькими. Глаза у нее были уже просто прикрыты, и можно было подумать, что она спит.

К повозке, приволакивая ногу, приблизился сэр Вебрандт.

— Миледи, нужно похоронить убитых, а к вечеру или завтра мы сможем продолжить путь. — Левую руку, он придерживал правой.

— Нет. Отправляемся немедленно. Убитых и тяжело раненых оставить.

— Но…

— Я сказала немедленно, — резко повернулась я.

Он глянул на лежащую неподвижно Алекто и поклонился.

— Да, миледи.

Устроив раненых под деревьями и снабдив их запасом провизии, воды и того, что нужно для разведения костра, мы продолжили путь. Все это время Алекто не приходила в себя. Каутин то и дело подъезжал к окну, чтобы справиться о ее состоянии.