Да, а вы обратили внимание на слова «некоторое время». Не день, ни два, просто некоторое время. Значит, фактически наблюдение за обозом осуществлялась лишь несколько часов в течение лишь одного светового дня. И этот день был 20 ноября (именно в этот день в Оршу прибыл Наполеон). Хочу обратить ваше внимание на то, что 20-го двигающаяся из Могилёва обозная колонна французов находилась на левом берегу Днепра, а не на правом и, следовательно, ничего ценного (судя по легенде) закопать ещё не могла. Ночевали французы и поляки в Копысе, со всеми удобствами, а ранним утром сделали попытку переправы через брод к Александрии. Впрочем, повторяться не имеет смысла, ведь об этом эпизоде я уже достаточно написал ранее.
Из всего вышеперечисленного и с огромным трудом собранного материала следовал только один вывод – зарыть какие-либо ценности гренадеры из Могилёва могли только 19-го декабря днём, т. е. тогда, когда впервые и неожиданно возникла опасность лобового столкновения с неизвестными по количеству силами противника. Даже когда гренадеры охраны убедились в том, что казаки малочисленны, они всё равно не вытащили своё золото. Опасались ли они фланговой атаки, либо засады в лесистой части почтового тракта, мне не совсем понятно. Только им теперь было предельно ясно, что дорога контролируется противником и вынимать только что зарытые ценности, только для того чтобы их смогли отбить ненасытные казаки через час или два, нет никакого резона. И впоследствии тот же самый Денис Давыдов в своих победных реляциях ни словом не упоминает о захвате каких-либо ценностей в деле при Копыси. Повозки, оружие, провиант, пленные, да… это было. Но ценностей, даже в минимальном количестве не было и в помине. Давыдова это ничуть не насторожило, а вот меня наоборот буквально напрягло.
Исходя из средней скорости движения, как объединённой французской колонны, так и нашей конной разведки, мне удалось вычислить, что встреча могилёвского обоза и казацкого разъезда действительно могла произойти только вблизи речки Ульянки, которая и своим местоположением и направлением течения очень и очень напоминает небольшую реку «Е.Е.» из рукописного чертежа. И как только этот факт был установлен на местности, то с 90 процентной вероятностью можно было утверждать, что данная речка, и есть именно та, у моста через которую были закопаны пресловутые семь бочонков золотых монет. Оставалось подтвердить ещё один, последний, но решающий факт. Судя по тому же рукописному чертежику, вблизи Днепра на левом берегу Ульянки в 1812 году стояла некая церковь («d»). Скорее всего, она была выстроена либо в деревне Даньковичи, либо в Рыжковичах. Только там она была видна от Ульянки в таком ракурсе, как было изображено на рукописном плане. Но на современных картах, тех которые удалось отыскать в специализированных магазинах, никакой церкви там не было и в помине!
По идее, мне бы следовало поскорее собираться в дорогу и вновь отправляться на Белорусский вокзал, однако осенняя непогода внесла в мои оптимистические планы значительные коррективы. Совершенно некстати налетели северные ветры, полили нудные холодные дожди, и мои пламенные желания начали таять, словно мартовский снег. Впрочем, случайная идея быстренько подсказала мне, в каком направлении следовало двигаться дальше.
Дело было так. Пришло время очередной раз платить за квартиру и я, после работы изменил привычный маршрут и от метро поехал в сберкассу на Берёзовой аллее. И едва сошёл с автобуса, как припустил такой сильный дождь со снегом, что, не тратя времени на извлечение зонта из рюкзачка, я опрометью бросился к ближайшей открытой двери. А ближайшая такая дверь привела меня в помещении почты. Оказавшись в полутёмном казённого вида помещении, я заметил стоящий вблизи стены стул и опустился на него. Народу у двух окошечек было немного. Пяток старушек переминались в небольшой очереди за пенсией, да пара мужчин о чём-то громко спорили у того окошка, где принимали телеграммы.
– Я вам говорю уже который раз, – визгливо кричала на них служащая государственной почтовой связи, – что тарифы с прошлого квартала изменились! А ваш перевод, – повернулась она к другому мужчине, видимо задавшему свой вопрос ранее, – ещё не пришёл. Как появится, мы немедленно пошлём вам уведомление!
– А что если и мне нечто такое послать в Белоруссию? – мысленно зацепился я за последние её слова. Только не уведомление, а какой-нибудь внешне невинный запрос. Ведь я вполне могу послать письма в те населённые пункты, в которых возможно некогда стояла церковь. Ведь именно этот факт оставался пока неустановленным. Купив сразу десяток почтовых конвертов, я тем же вечером расположился за кухонным столом с авторучкой и несколькими листами бумаги.
Составить запрос, дело не простое! Вопрос первый: – Как представится? Не напишешь же: – Здравствуйте, я Саня из Москвы. Ищу, мол, в ваших краях приличную кучку золотишка, но вот малость заплутал и поэтому прошу у вас содействия! Ясно как день, что на такой призыв о «помощи» ответов не дождёшься. Следовало придумать что-то более солидное и внушающее доверие. Мой рассеянный взор некоторое время поблуждал по наваленной на столе груде используемой мной книг, пока не остановился на самой последней из них, – «В поисках сокровищ Бонапарта». Меня привлекла фамилия одного из авторов, которая в точности походила на мою.
– А что если действительно представиться каким-нибудь писателем? – обрадовался я. Изначально неплохой ход! В глубинке наверняка ещё сохранилось былое уважение к мастерам слова. Глядишь, и не выбросят мои письма в печку, ответят. Мне ведь много не нужно, буквально пару строчек в ответ.
Окрылённый столь, на первый взгляд, удачной идеей, я схватил авторучку и принялся сочинять первое письмо. И вот что у меня вскоре получилось: «Здравствуйте уважаемый, хотя пока и незнакомый собеседник. Разрешите представиться – я имярек такой-то. Живу в Москве, а поскольку нахожусь на пенсии, то подрабатываю на жизнь написанием приключенческих книг и статей. Доход не ахти какой, но концы с концами пока свожу! Вот именно по этому поводу (т. е. в связи с моей литературной деятельностью) я и обращаюсь к Вам за помощью. Задумал новый роман, связанный с темой отступления войск Наполеона зимой 1812 г. По сюжету книги конная польская дивизия отходит от Могилёва на север, к Орше, и по ходу дела попадает в разнообразные передряги. Какие-то события происходят как раз вблизи Рыжковичей. Поскольку Вы наверняка знакомы с историей своего края, то, наверное, не откажите мне в небольшой консультации по географическим особенностям окружающей Вас местности. Свои вопросы я изложу в виде таблицы, чтобы Вам было удобнее на них отвечать.
1. Стояла ли когда-нибудь на речке Ульянке (вблизи Днепра или в середине течения) мельница?
2. Может быть, вдоль по течению сохранились остатки старой мельничной плотины. Если они есть, то где именно?
3. Была эта мельница водяная, или ветряная? А может быть, были и та и другая?
4. Была ли в 1812 году в Вашем населённом пункте церковь, часовня или небольшой монастырь? Может быть, какая-нибудь церковь стояла в рядом расположенных населённых пунктах?
5. Не стояла ли на трассе Рыжовичи – Литовск некая корчма? Если стояла, то, в каком месте?
Почему я задаю такие странные вопросы? Просто некоторое время назад мне в руки попала старая рукописная карта, составленная как раз после Первой Отечественной войны. Её было бы очень выигрышно связать с ходом приключенческого сюжета. К сожалению, на ней не было обозначено ни одного наименования населённого пункта, разве кроме упоминания о том, что большая река (присутствующая на данной карте) это Днепр. И ясно, что события происходят именно на правом берегу Днепра вблизи более мелкой речки. Стал я просматривать различные карты, искать среди них, какая реальная местность наиболее соответствует изображённой. Нашёл несколько похожих участков, и на двух из них даже побывал. Но… всё не то! Попадал в совершенно непохожие местности.
Надеюсь, Ваша консультация как-то поможет мне в данном вопросе. Я, как правило, обязательно выезжаю на те места, где происходит действие моих книг. Сами понимаете, для читателей надо давать наилучший и наиточнейший материал. Но в данный момент целая череда неприятных происшествий напрочь выбила меня из финансовой колеи, и о каких-либо поездках просто не может быть и речи. Но вероятно найдутся у Вас знакомые старожилы, краеведы, или просто люди с хорошей памятью, которые помогут российскому писателю.
Прилагаю (для Вашего удобства) и копию той самой французской карты, на которую я первоначально ориентировался. Но не относитесь к ней очень строго. Скорее всего, её рисовали по памяти через несколько лет после войны, и некоторые детали изображены не столь верно. Разумеется, если данный роман будет издан, то Вам будет обязательно прислан подарочный экземпляр».
И подпись в конце добавил залихватскую: – Писатель такой-то, автор такой-то книги!
Перечитал письмо, кое-что подправил и принялся усердно его размножать. Ныло отвыкшая от авторучки запястье, но я не разгибался до тех пор, пока не сделал все десять экземпляров. Далее следовало приложить обещанную карту, но сил и времени на изготовление стольких рисунков уже не было. Это дело я отложил на утро. В этом был и определённый организационный резон. Дело в том, что с утра солнце светило прямо в мою балконную дверь. Таким образом, подсвеченное с обратной стороны стекло можно было легко использовать для массового изготовления копий.