– И это всё? – удивился я. Да это просто ерунда! Для красного словца чего только не напишешь. К тому же яснее ясного, что твой прадедушка был ещё тот стихоплёт. Может быть, он и брал пример со знаменитых поэтов своего времени, но делал это не слишком умело.

– Но согласись, – замахала Сандрин перед моим носом пальчиком, – там и других намёков предостаточно. Взять первые же строки. О чём он пишет, когда говорит о семи недвижных телах на берегу реки? Совершенно понятно, что речь идёт о тех семи бочонках, которые были вынуждены оставить французские гренадеры! Да, и кстати, поясни мне пожалуйста значение слова «внемлить». Что означает этот призыв – «внемли слов моих».

– Внемлить, – напряг я все свои мозговые извилины, – слово довольно старое и почти вышедшее из употребления. Оно, на мой взгляд, означает, понимать чьи-либо слова к действию, изъявить готовность следовать им.

– Ага, – обрадовалась Сандрин, – вот оно как! Значит, в своём небольшом стихотворном сочинении дедушка Константин прямо рекомендует следовать его словам неукоснительно. Иными словами он призывает уж если не саму Лидию, то её сына точно, ехать в указанное им место! Ехать для того чтобы всё же отыскать спрятанное золото!

– Я так понимаю, что перед 2-й мировой он был твёрдо уверен в том, что какая-то часть того золота всё ещё лежит в некоем тайнике! – обрадовано воскликнул я. Но как же понимать вот эти строки. На север Невель, дом родной…, он же в то время во Франции проживал, а не в каком-то там Невеле!

– Но ранее-то он жил на территории России! – с жаром возразила Сандрин.

– Ты считаешь, что именно поэтому он мог назвать этот город родным домом? – усомнился я. Впрочем, тебе виднее, ты же изучала родословную своих родственников.

– А ведь и действительно, – обхватила щёки ладонями француженка. Никак Константин Олегович не мог написать о том, что именно Невель его родной дом. Ведь семья его отца жила в Колпино, вплоть до эмиграции, вернее сказать, бегства. Но…, тот же Владимир Ивицкий, или его сын Алексей вполне могли называть Невель своим домом! Ведь не зря же дело о нападении в имении Костюшки вел полицейский чин именно из того города!

– Действительно, – озадаченно шлёпнул я себя по лбу, – как же я мог позабыть этот момент! Так может и стихи эти вовсе не Константина. Да, да, именно так и получается! Вот оттого они так коряво звучат для современного уха. Ведь их наверняка написали задолго до его рождения. Может быть, их некогда сочинил его дед, или даже прадед. Он же их только помнил, заучив по какому-то не дошедшему до нас источнику. Но когда над всем их родом возникла реальная опасность, ввиду приближения мировой войны, он поделился этим знанием с сестрой.

– Наверняка ещё и с младшим братом поделился! – с тоской в голосе добавила Сандрин.

– Точно, точно, – поддержал я её, – он запросто мог это сделать!

– Давай тогда подведём некоторые итоги нашей поездки, – предложила она, вожделенно поглядывая на кулёк с едой. Первое, – подняла она вверх большой палец левой руки, – мы можем быть уверены в том, что вплоть до Второй мировой значительная часть клада гренадера всё ещё не была востребована. Второе, – выставила она и указательный палец, – вероятность того, что они всё ещё находятся вблизи города Невеля, составляет примерно 66 процентов из ста!

– Что так?

– Это же естественно, – выложила Сандрин из пакета три пирожка. Весьма вероятно, что о нашем кладе знали всего трое. Сам Константин, – подвинула она ко мне один из них. Его сестра Лидия, – второй комочек теста последовал вслед за первым. И младший брат Мартэн, – третий пирожок был накрыт её ладонью, но с места не сдвинулся. Первые два человека никак не могли извлечь золото. Сам Константин погиб на войне, а Лидия, как мы недавно узнали, не занималась поисками. Трудности послевоенной жизни, всевозможные переезды, преждевременная смерть мужа…, нет, ей было не до того. К тому же она могла позабыть о той карточке или попросту не принять всю эту историю всерьёз. А вот с Мартэном Олеговичем дело обстоит несколько сложнее.

– Что, есть какие-то сведения о том, что он занимался этим делом?

– В том-то и дело, что нет. Повторюсь, что его имя как-то совершенно исчезает из нашей семейной историографии. Но поскольку происходит это именно во время войны, – задумалась Сандрин, – то можно даже предположить, что дедушка Мартэн каким-то образом сотрудничал с немцами. Может быть, даже воевал на их стороне!

– А не мог он поступить на службу немцам и попроситься в СССР, чтобы, так сказать, под шумок заняться поисками золота?

– Теоретически мог, хотя осуществить такой план было очень непросто, – задумчиво проронила девушка. Но ты прав. Я как-то читала, что существовал особый, укомплектованный в основном французами корпус, который намеревался взять Москву в 41-м году. Но, честно говоря, слишком мало об этом знаю. Вот именно поэтому, – указала она на лежащий в стороне от прочих пирожок, – я и говорю о том, что вероятность того, что клад всё ещё не найден, составляет только 66 процентов, то есть примерно две трети.

– Ну-у, что ж, – философски заметил я, – Остап Бендер взялся за поиски сокровищ мадам Петуховой куда как с меньшими шансами на успех и всё же практически отыскал их!

– Кто такой господин Бендер? – выказала полное незнание классики советской литературы Сандрин.