Глава 6. Когда мозг ставит лайк

В первую очередь я полюбила Джона за его ум. И все же я не могла отрицать, что находила его привлекательным и внешне: мне нравились его умные глаза, широкая улыбка, манера двигаться, прекрасная физическая форма. Это заставляет меня задуматься: если бы Джон был точно таким же внутри, но менее привлекательным для меня снаружи, сошлись бы мы или нет? Когда я романтически настроена, я отвечаю: «Да, конечно, мы могли бы жить, как однажды выразился Э. Э. Каммингс, „одной только любовью, даже если звезды отвернулись“». Но когда я рассуждаю с научной точки зрения, то задумываюсь над тем, какую именно роль играет физическое влечение в формировании длительных любовных отношений. Возможна ли такая страстная связь, которая разжигает пожар любви, при отсутствии или недостатке физического влечения между партнерами? Может ли любовь существовать без желания?

Поэты, барды и философы задавали эти вопросы испокон веков, но четких ответов на них до сих пор нет. Во многом эта путаница связана с тем, как мы определяем любовь. Если вы когда-нибудь испытывали сильную и страстную любовь к человеку, которого считаете интеллектуально и физически привлекательным, вы знаете, что от этих чувств нелегко избавиться. И наоборот, если вы когда-нибудь влюблялись в друга, то знаете, что можно влюбиться в кого-то, но не хотеть спать с ним. Вы можете увлечься им в своем разуме, крутить навязчивые мысли и чувствовать прилив радости, получив от него сообщение, но мысль о физической близости при этом не приходит в голову. Именно так строятся близкие отношения у той небольшой доли населения (около 1%, согласно последним исследованиям), которая относится к асексуалам[90].

Еще в 1960-х годах психолог Дороти Теннов опросила пятьсот человек на предмет их любовных предпочтений[91]. Около 53% женщин и 79% мужчин подтвердили, что в какой-то период жизни они сближались с людьми, не чувствуя «и намека на любовь». Кроме того, большинство женщин (61%) и значительно меньшее число мужчин (35%) сказали, что могут влюбляться, не испытывая при этом физического желания. Эти цифры могут показаться удивительными.

Сегодня нам не нужно искать доказательства того, что похоть может существовать без любви. Но как насчет существования любви без вожделения? Может ли настоящая любовь быть платонической?

Когда в 2009 году Американская ассоциация пенсионеров провела опрос в репрезентативной выборке из двух с лишним тысяч взрослых американцев об их взглядах на любовь и отношения[92], выяснилось, что 76% респондентов старше восемнадцати считают, что настоящая любовь может существовать при отсутствии «бурной/активной» физической близости. Интересно, что согласных с этим утверждением женщин было ненамного больше, чем мужчин: 80 и 71% соответственно. В истории тоже есть немало примеров, доказывающих, что такой тип отношений возможен.

Возьмем, к примеру, Вирджинию и Леонарда Вулф. Они были близки во всех отношениях, кроме физического. Для Вирджинии романтическое счастье означало «все: любовь, детей, приключения, близость, работу»[93]. Леонард мог дать ей почти все из этого списка. Он был верным спутником, другом, соратником, наставником и источником поддержки во время творческих и эмоциональных кризисов. Но он не был для нее сексуальным партнером. Еще во время конфетно-букетного периода она написала ему письмо, где призналась в своих чувствах: «От любви к тебе и желания, чтобы ты всегда был со мной и знал обо мне все, меня порой бросает в крайнюю степень дикости и отстраненности. Иногда я думаю, что если бы я вышла за тебя замуж, то могла бы иметь все, а потом… Неужели сексуальная сторона разлучит нас? Как я жестоко сказала тебе на днях, я не чувствую к тебе физического влечения»[94].

Они все равно поженились, и в течение трех десятилетий Леонард поддерживал свою жену всем, чем мог. Когда Вирджиния покончила с собой в возрасте 59 лет, она оставила ему записку со словами: «Ты подарил мне величайшее счастье. Не думаю, что кто-то мог бы быть счастливее, чем мы»[95]. Что это, если не романтическая любовь? И все же кто станет отрицать, что супруги Вулф были лишены того, что для большинства пар является необходимым компонентом длительных и полноценных отношений?

Это возвращает нас к сложностям терминологии. Если определять романтическую любовь широко, с учетом ее многообразных форм, как просто глубокую привязанность, то, конечно, можно любить человека, не испытывая к нему физического влечения. Но если сформулировать определение любви на основе ее уникальной нейробиологической сути, то становится ясно, что физическое желание — это не случайное дополнение к любовным отношениям, а их неотъемлемый компонент. И оно, как я расскажу позже, не обязательно связано с сексом, но оно должно быть физическим. Я имею в виду, что оно должно затрагивать не только разум, но и тело.

Когда объединяются желание и любовь, физический контакт становится занятием любовью. Первый представляется более связанным с телом, более эгоистичным и направленным на удовлетворение своих биологических желаний и потребностей. Он скорее о настоящем, нежели о будущем. Занятия любовью же — не столько про тело, сколько про разум или сердце и душу, не столько про отдельную личность, сколько про отношения, не столько про меня, сколько про нас. Когда партнеры занимаются любовью, они целенаправленно сливаются воедино, мысленно и физически передавая друг другу то, что не могут выразить словами, делятся, решают разногласия, воплощают в жизнь гармонию, идиллию и связь, которые так нужны в союзе.

Однако на нейробиологическом уровне чем больше вы задумываетесь о разнице между любовью и желанием, тем более размытой она становится. Подумайте о человеке, который для вас очень привлекателен внешне. Как бы вы ни считали, что это лишь физическое влечение, с каждым (реальным или воображаемым) прикосновением и поцелуем мозг усложняет ситуацию. Удовольствие, которое вы испытываете, возникает из-за того, что в период влюбленности ваш организм наполняют все те же нейрохимические вещества, такие как дофамин и окситоцин. Это одна из причин, по которой мы иногда привязываемся к тем, с кем у нас когда-то был просто «секс по дружбе».

Физическая близость не только помогает установить эмоциональную связь с партнером, но и позволяет ощутить значимость физического тела и постичь то, что литературовед Джозеф Кэмпбелл называл «счастьем ощущать себя живым»[96], — то, что, по его мнению, большинство из нас на самом деле ищет в жизни, а не какое-то смутное чувство «смысла». Цель, по его словам, состоит в том, чтобы «жизнь на физическом уровне была в резонансе с внутренней сущностью и реальностью».

Мы испытываем желания и реагируем на них еще до того, как осознаём происходящее. Допустим, солнечным днем вы гуляете в парке со своим партнером, держась за руки. Вдруг вам навстречу бежит красивая девушка, и взгляд вашего партнера, как магнитом, притягивается к ее телу. Во многих случаях ваш партнер даже не заметит, что пялится на кого-то, пока вы не укажете на это, как правило с раздражением. «Что не так?!» — непонимающе спросит он.

Мы редко осознаем, насколько часто наш взгляд, наше внимание автоматически и неосознанно направляется на кого-либо из природного интереса. Мы с моей исследовательской группой проводили эксперименты, в которых отслеживали движения глаз участников[97]. Согласно результатам, когда мужчинам и женщинам показывают фотографию человека, которого они считают физически привлекательным, их взгляд неизбежно падает на торс этого человека (даже в одежде). Но когда они смотрели на человека, в которого, по их словам, теоретически могли бы влюбиться, их взгляд был направлен на лицо. И чем сильнее была потенциальная связь, тем больше была вероятность того, что они смотрели на глаза человека. Из предыдущих исследований мы знали, что зрительный контакт — один из самых надежных маркеров любви между парами, но это исследование показало, что люди визуально больше сконцентрированы на лице человека (а не на теле), когда думают о любви.

Может быть, это отчасти то, что мы называем любовью с первого взгляда? Когда чье-то лицо притягивает наш взгляд, как меня привлекло лицо Джона в Шанхае, это сигнализирует о том, что данный человек может стать для нас особенным. Важность зрительного контакта в любовных отношениях была косвенно подтверждена в 2020 году, когда группа исследователей из Йельской школы медицины доказала, что прямой зрительный контакт мгновенно активизирует основную «любовную» область мозга — угловую извилину[98]. В этом исследовании тридцать здоровых взрослых (пятнадцать пар) сидели за столом друг напротив друга. Каждого участника просили смотреть на своего партнера в течение девяноста секунд (с пятнадцатисекундными перерывами через каждые пятнадцать секунд). Полученные результаты свидетельствуют о том, что взгляд глаза в глаза повышает активность в нейронных цепях, играющих ключевую роль в любви.

В 1969 году две выдающиеся женщины — социальные психологи Эллен Бершайд из Висконсинского университета и Элейн Хэтфилд из Гавайского университета — проложили путь к изучению тайн любви и вожделения, написав знаковую книгу «Межличностное притяжение»[99]. В последующие десятилетия они провели тщательные описательные и экспериментальные исследования, которые заложили основу для наших сегодняшних знаний о психологии межличностных отношений[100] и ее культурной эволюции во всем мире[101]. По мнению Хэтфилд и Бершайд, любовь и вожделение могут существовать как вместе, так и по отдельности[102]. Физическое влечение, как объясняют они, чаще всего тесно связано с чувством влюбленности, а не любви к партнеру[103].

Еще одна значимая фигура в области науки о вожделении и любви — биологический антрополог из Ратгерского университета и автор книг о самопомощи Хелен Фишер. Ее тщательная работа на основе данных опросов и исследований методом фМРТ привела к созданию новаторской теории, согласно которой любовь и вожделение можно рассматривать как разные явления, задействующие различные системы мозга[104].