Из экспериментов с «Машиной любви» я знала, что когда люди видели имена своих возлюбленных, то они начинали мыслить иначе, по крайней мере быстрее. Это позволило предположить, что любовь как эмоция может быть более сложной и интеллектуальной, чем предполагалось раньше. Но мы еще не знали, что именно происходит в мозге, чтобы объяснить эти процессы. Мы могли только предполагать, какие отделы задействованы и какой механизм стоит за всем этим. Чтобы узнать больше, нужно было заглянуть непосредственно в мозг.

Для того чтобы понять биологические основы различных психологических состояний, нейроученые используют функциональную магнитно-резонансную томографию (фМРТ). С момента своего появления в 1990-х годах фМРТ сыграла ключевую роль в определении отделов мозга, участвующих в различных социальных когнитивных функциях и поведении. Когда какая-то область мозга более активна, она потребляет больше кислорода, а чтобы удовлетворить эту повышенную потребность, к этой зоне увеличивается приток крови. Функциональная МРТ отображает этот процесс, позволяя увидеть в деталях и с высоким разрешением, какие участки мозга активируются в ответ на различные стимулы.

В моем следующем эксперименте тридцать шесть женщин проходили тест «Машина любви», пока я сканировала их мозг с помощью фМРТ[72]. На этот раз я просила их назвать имена людей, с которыми у них были страстные романтические отношения (с оценкой по широко используемой в психологии шкале), а также имя друга, к которому они не испытывали физического или интеллектуального влечения, и любимое занятие (например, теннис или писательство).

Результаты оказались очень интересными. Во-первых, что касается подсознательного прайминга, я заметила, что в группах женщин, для которых стимулом были имена партнеров и названия хобби, значительно повысилась производительность при выполнении когнитивного лексического задания по сравнению с теми, кому показывали только имена друзей. И чем больше (по их словам) они любили своего партнера, тем быстрее была их реакция.

Затем я посмотрела, что происходит в мозге участниц при прохождении теста. И тут все очень занятно. Я предполагала, что любовь в первую очередь запускает так называемый эмоциональный мозг, который включает в себя древние части лимбической системы и жаждущую дофамина систему вознаграждения, которую психологи всегда связывали с любовью. Я увидела, что все эти привычные области действительно активировались под действием стимулов «любовь» и «страсть».

Но они были не единственными. Неожиданно для себя я также заметила, что и любовь, и страсть (к спорту или хобби) активировали более сложные участки мозга, такие как зоны левой и правой веретенообразных извилин и угловую извилину; при этом дружба такого эффекта не вызывала. Это области мозга более высокого порядка, участвующие в концептуальном мышлении, метафорической речи и абстрактных представлениях о себе, которые обычно не связаны с делами сердечными.

Это было поразительно. Одна из этих областей — угловая извилина — в процессе эволюции появилась совсем недавно и развивалась вместе с навыками, которые делают нас людьми: креативностью, интуицией, автобиографической памятью, сложными речевыми конструкциями, эмпирическим обучением, воображением и нестандартным мышлением. (Предполагают, что гениальность Эйнштейна отчасти связана с тем, что у него была необычная угловая извилина[73].) Почему эта область так ярко реагирует на любовь?

Она не активировалась другими положительными эмоциями[74], такими как радость и удивление. Может, это свидетельствует о том, что любовь — это не только чувство, но и способ мышления?

Я была потрясена, обнаружив, что любовь и страсть активируют области, которые мы считали удаленными от эмоционального мозга. Была ли я единственной, кто узнал об этом? Или доказательства все это время были на виду?

Я решила провести метаанализ — комплексную оценку нескольких предыдущих исследований на тему любви, выполненных методом фМРТ. Я опиралась на результаты предыдущих работ, а также на дополнительные сведения, которые исследователи и не думали включать в свои статьи, но которые могли бы дать подсказки. Моей целью было составить некую карту любви в мозге, чтобы получить полное представление о том, как работает этот сложный орган.

Мы с соавторами провели несколько недель за компьютером, копаясь в методологии предыдущих исследований. В результате мы обнаружили, что любовь активирует двенадцать областей мозга[75]. Среди них не только уже известные нам система вознаграждения мозга и подкорковые структуры, контролирующие эмоции, но и некоторые из самых сложных областей, чью активизацию я обнаружила в своем первоначальном исследовании с помощью фМРТ, а именно области коры головного мозга, отвечающие за когнитивные функции высокого уровня, такие как самопрезентация и восприятие тела.

Затем мы сравнили карту романтической любви с картой дружеской любви (того чувства, которое мы испытываем к друзьям) и с картой единственного вида любви, подробно изученного нейроучеными, — материнской. Все двенадцать областей мозга активировались этими тремя видами любви, но по-разному и с разной интенсивностью. Например, романтическая любовь гораздо сильнее, чем дружба, стимулировала центры удовольствия и области коры головного мозга, управляющие нашим самоощущением, такие как угловая извилина.

Материнская любовь по своему влиянию была очень похожа на дружескую, за исключением того, что активировала подкорковое центральное серое вещество (PAG, от англ. periaqueductal gray matter[76]), где находятся рецепторы к окситоцину и вазопрессину, необходимым для установления эмоциональных связей. Эти рецепторы также связаны с состраданием[77] и, что примечательно, с подавлением боли. Последнее может свидетельствовать о том, что, помимо бурной радости, которая сопровождает любовь к ребенку, в материнстве есть нечто болезненное, требующее природного обезболивающего средства, чтобы мать могла лучше себя чувствовать и даже забирать боль своего чада. Это знакомо любой матери, которая отлучала малыша от груди на ночь или отправляла своего отпрыска на учебу.

Меня поразили эти результаты. Было ясно, что любовь играет куда более сложную роль в работе мозга, чем предполагали прежде. Но больше всего в этой нейронной карте любви меня поразила не ее замысловатая форма, а то, что она была идентичной у всех людей. Нам часто кажется, что наша история любви уникальна, но на биологическом уровне любовь одинакова независимо от того, кто ее испытывает. Неважно, где вы родились, мужчина вы или женщина, — значимый для вас человек будет одинаково мощно стимулировать вашу нейронную сеть.

Исследования в области эволюционной и социальной психологии показали, что романтическая любовь — это культурная универсалия, которая существует в каждом человеческом обществе[78]. И мое исследование, видимо, объясняло почему. Любовь — это не побочный продукт современной цивилизации и не культурно опосредованная социальная концепция, а скорее неотъемлемая универсальная черта, заложенная в человеческой природе. И когда мы нашли карту любви, мне стало интересно, куда она нас приведет. Можем ли мы использовать эти данные, чтобы помочь людям находить и поддерживать здоровые отношения? Что удастся узнать, изучив любовь до самого ее основания?