– А тебя она еще пока пощадила? Ты великую, Гелия, знаешь силу. Я тогда еще в юности хотел поймать то, что было в тебе, – и он вдруг улыбнулся. – И моя жена признала, что твое слово топора сильнее? Может, твой взгляд спасет и меня от смерти? Ты будешь меня помнить? По законам войны целовал я многих женщин. Но первый мой поцелуй ты будешь помнить… и последний.
Она наклонилась и поцеловала его в горячечные губы. Он глубоко вздохнул.
– Может быть все было бы по-другому, если бы ты не спряталась тогда от меня в извивах дворца.
– О чем ты, царь? – Но он холодеющей рукой нашел ее руку и слабое пожатие этой когда-то сильной руки отозвалось в ее сердце болью. Он спросил:
– Скажи, тебе нравятся те цветы, что нарисовали сейчас во дворце на стенах?
– Да, они как те, что тогда собирала Игрунья. – Он улыбнулся.
– Ты будешь обо мне помнить. В этом все дело. Уходи, спасайся. Но помни. – И он закрыл глаза. Царь умер.
На черной земле лежал царь, имени которого не сохранит история. Воины любили его и похоронили тайно.
Купец ушел к кораблю. Жрец с Гелией и ее дочкой ждали его на берегу. Но он подбежал к ним с отчаяньем в глазах.
– Корабля моего нет. Я спрятал его за скалою. Как они его нашли, не знаю. Вдали я видел отряд стражников, боюсь, это за нами. Слышите бряцанье мечей.
– Все было напрасно, купец. Нельзя отвратить свой фатум, – обняв дочь, сказала Гелия, – Странно, я никогда не хотела так жить после гибели мира, как сейчас.
И в этот миг из-за скалы выплыл корабль. Купец вдруг стремительно, подхватив на руки девочку, кинулся к морю, вошел в воду.
От корабля отделилась лодка.
– Кто это?
– Скорее, Гелия. – Человек в лодке протянул ей руки. Через минуту они уже стояли на корабле. Сзади были горы Крита, а впереди море.
– Ты не узнаешь меня, принцесса?
– Ты так внезапно тогда уехал.
– Так же, как внезапно и кстати сейчас появился, – заметил купец.
– Я рад тебе, купец. У меня для тебя есть хорошая новость, корабли, что ты отослал раньше с товаром, уже прибыли в Тиринф.
Гелия низко поклонилась.