…и расплылась в улыбке. Она положила нежные ладони на мои щёки и ответила усталым, но полным приятной тоски голосом:

— Ты совсем не изменился, Кирито. Когда я услышала, что ты геройствовал тут два года, я думала, ты повзрослеешь, но… — В глазах Асуны вдруг появились прозрачные капли. Её губы дрогнули, и она сдавленно проговорила: — Я так рада… Что ты остался собой… Ты совсем не изменился… Ты всё ещё мой Кирито…

Её слова поразили меня в самое сердце. Что-то горячее поднялось в груди, но мне удалось не пропустить жар выше горла.

— Я — это я. Я не могу измениться.

— Просто ты… вёл себя как бог: сначала за секунду заморозил огромную армию, потом так же легко отхилил[7] двести человек… А теперь вот по небу летаешь…

— Я всего лишь разобрался, как работает этот мир, — ответил я, не сдержав ухмылки. — Ты тоже сможешь летать, когда немного освоишься.

— Надеюсь, не смогу.

— А?

— Потому что тогда ты будешь всегда носить меня на руках, — пошутила Асуна сквозь слёзы.

Она убрала руки с моего лица и обняла меня. Обняв Асуну в ответ, я повторил:

— Я так… благодарен тебе, Асуна. Ты перенесла столько мучений ради защиты жителей Андерворлда… И столько боли…

Два года назад я пропустил удар гоблинского командира в пещере под Краевым хребтом и узнал, насколько реалистична в этом мире боль. На самом деле он лишь ранил меня в плечо, но я какое-то время не мог даже стоять.

Однако Асуна сражалась против целой армии — которую, я так понимаю, прислал ПоХ, — и даже самые чудовищные раны не остановили её. Если бы не она, враги бы давно убили Тизе, Ронье и остальных защитников мира людей.

— Что ты… Я была не одна… — Асуна покачала головой, касаясь своей щекой моей. — Синонон, Лифа, Лиз, Силика, Кляйн, Эгиль… а также «Спящие рыцари» и игроки в ALO тоже сделали всё возможное. Я уже не говорю о Ренли, солдатах мира людей, Сольтилине, Ронье, Тизе и…

Асуна вдруг напряглась. Я догадался, в чём дело, ещё до того, как она воскликнула:

— Ах да, Кирито! Командир рыцарей единства Беркули погнался за императором! Один!

Я молча кивнул, а затем медленно помотал головой.

Мне так и не удалось поговорить по душам с Беркули Синтесисом Ваном, старейшим рыцарем единства, — я уже чувствовал, что несгибаемый дух мечника покинул этот мир.

Незадолго до начала битвы мы с ним скрестили воображаемые Инкарнационные клинки. Теперь, когда память постепенно возвращалась ко мне, я начал догадываться, что он уже тогда готовился к смерти.

Беркули решил, что закончит свою трехсотлетнюю жизнь, сражаясь ради защиты Алисы.