— И всё же… Гумберт действительно мучает Френику. Или он настолько не в духе, что даже Райос не может его обуздать? Если всему виной его битва со мной, то я просто обязан сказать ему хоть пару…

— Вот к этому я и клоню, — Кирито поморщился, словно съел сушёный петельный плющ. — Что, если это хитроумный капкан, который поставили на тебя? Возможно, они рассчитывают, что ты пойдёшь возмущаться поведением Гумберта, завяжется спор, и ты в конечном счёте нарушишь какое-нибудь правило академии…

— Что-о? — от неожиданности у Юджио округлились глаза. — Да ладно тебе… быть такого не может. У нас с Гумбертом разные места в рейтинге, но мы оба курсанты. Этикет разрешает мне предупреждать его сколько угодно, лишь бы до оскорблений дело не доходило. Я больше за тебя переживаю, Кирито.

— Ну да… Вдруг я ему форму запачкаю, — нарочито серьёзно произнёс напарник.

Юджио тихо вздохнул. Именно эта грубость в отношении старшего курсанта Воло вынудила Кирито сразиться с ним один на один в конце предыдущего учебного года.

— В общем, когда мы придём в комнату Гумберта, первым буду говорить я. Ты стой за спиной и корчи страшные рожи.

— Давай, на это я мастак.

— Отлично… Сегодня попробуем сделать ему замечание. Если же не прислушается, попросим администрацию заменить Френику. Преподаватели по меньшей мере потребуют от Гумберта объяснений. Уже это должно на него подействовать.

— Ага, пожалуй… — не слишком уверенно отозвался Кирито.

Юджио похлопал его по спине и выдвинулся в сторону общежития элитных курсантов на вершине холма. Негодование, которое он ощутил после рассказа Тизе, до сих пор не оставило его, поэтому юноша шёл быстрее, чем обычно.

Впервые Юджио поднялся на этот холм год назад, будучи ничего не знающим пажом. В общежитии его ждал Голгороссо Балто — мечник настолько крупный, что с трудом верилось, что ему нет и двадцати. На две головы выше Юджио, покрытый вздымающимися мускулами, с бакенбардами, похожими на львиные гривы (львы не водятся за пределами Южной Империи, поэтому Юджио видел их только на картинах). Ему даже показалось, что он по ошибке зашёл в комнату учителя, а не курсанта.

Голгороссо смерил взглядом замершего от волнения Юджио и зычно приказал: «Раздевайся». Юджио опешил, но не стал спорить, послушно скинул с себя серую форму и остался в нижнем белье. Ещё один пристальный взгляд окинул его с головы до пят… и Голгороссо вдруг улыбнулся.

— Держишься в форме, молодец, — сказал он.

С чувством глубокого облегчения Юджио снова надел форму. Голгороссо рассказал, что он не аристократ, а городской страж-простолюдин, поэтому увидел в Юджио родственную душу и взял его в пажи. В течение следующего года бесстрашие Голгороссо не раз ставило Юджио в неловкое положение, но он никогда не считал наставника несправедливым человеком, быстро породнился с ним и научился у него обращаться с мечом. Юджио полагал, что стал элитным курсантом в равной степени благодаря айнкрадскому стилю Кирито и балтиорскому стилю, который позаимствовал у Голгороссо.

После его выпуска из академии, в тот самый день, когда Голгороссо покидал столицу, Юджио задал вопрос, который мучил его целый год: почему в качестве пажа был выбран именно он, а не Кирито, который тоже пришёл в академию на правах городского стража.

Голгороссо почесал пышные бакенбарды и ответил:

— Это правда, что он немного лучше тебя обращается с мечом, это я понял ещё по вступительным экзаменам. Но как раз поэтому я и выбрал тебя. Ты показался мне человеком, который будет делать всё возможное даже под снисходительными взглядами, прямо как я. Ну и выбора у меня по большому счёту не было, ведь курсант-кандидат Лина взяла себе Кирито, даже не раздумывая.

Голгороссо расхохотался, погладил Юджио по голове тяжёлой рукавицей и добавил:

— Обязательно стань курсантом и береги своего пажа.

Юджио закивал, с трудом сдерживая слёзы. Он стоял в воротах академии до тех пор, пока крупная фигура Голгороссо окончательно не скрылась из глаз.