Мое тело берет верх над моим колеблющимся разумом. Разворачиваюсь на пятках лицом к торговцу, и его рука слетает с моего плеча. Мои пальцы сжимаются чуть выше его локтя, в то время как другая моя рука обхватывает его, пока его тело не подчиняется моей воле. Адреналин бурлит во мне, каждый вдох выходит горячим и тревожным. Торговец скулит и увядает под моей хваткой, изо всех сил пытаясь вырваться из нее, но вместо этого испытывает еще большую боль.

Тени отступают, исчезая из виду, и воздух сразу же обрушивается на меня. И все же остатки тех чувственных шепотков остаются на краю моего обезумевшего разума.

– Тронешь меня еще раз, и я сломаю все до единого пальцы на твоей руке. Я ясно выражаюсь? – каждое слово меткое и смертоносное, совсем как у моего отца, когда он передает очередного эльфа в руки Волдукана. Я совсем не похожа на принцессу. Нет, я говорю как командир смерти. – Я спросила: «Я ясно выражаюсь?» – рычу я, когда он не отвечает.

Торговец отчаянно кивает головой, ища помощи у прохожих, но никто даже не смотрит в его сторону.

– Да. Прошу, миссис, мне так жаль.

Я чувствую, как его тело сотрясается от сдерживаемых слез. Этому человеку не место в Зарлоре; ни один человек, который не может постоять за себя и рассыпается перед такой незначительной угрозой, не является истинным зарлорианцем. Он не проживет здесь и недели, если так легко сдастся.

«Прекрати, ты устраиваешь сцену», – ругаю я себя.

– Ладно. – Я отпускаю его руку. – А теперь убирайся с глаз моих долой.

Он не тратит впустую ни единого вздоха, прежде чем умчаться вниз по улице, поджав хвост.

Я разворачиваюсь, высматривая темноту, но ее нигде нет. Но прикосновения тени, в данный момент они волнуют меня меньше всего. Гидеон – призрак, человек, которого нельзя увидеть. Он не способен поднять предмет, способен проходить сквозь двери и становиться совершенно беззвучным существом. Вот почему все бросали на меня странные взгляды. Может ли он быть плодом моего воображения? Неужели мой разум исказил действительность и создал человека, чтобы справиться с одинокими ночами и постоянными поездками?

Единственный верный признак того, что я все еще в здравом уме, – это кровь, пролитая калиаком. Мой разум не из тех, что вызывает в памяти картины подобной бойни. И мой разум недостаточно изобретателен, чтобы представить свою одержимость. Нет ни тени сомнения в том, что он реален на одном астральном плане или на следующем. Темная сила, которую я чувствовала, зреющая в нем, реальна. Гидеон реален.

Я снова поворачиваюсь к нему. Золотистое сияние его кожи исчезло; все, что осталось, – это жуткий оттенок, отражающий мой собственный. Я не знаю, как бы я отреагировала на его месте. Я чувствую себя разбитой каждый раз, когда больше не чувствую луну, но, по крайней мере, у меня все еще есть моя собственная сила. А Гидеон? У него больше ничего нет. Ни силы, ни способности прикасаться к вещам. Я не могу себе представить, какое одиночество он испытывал, проведя сотни лет внутри книги, только для того, чтобы, выйдя наружу, обнаружить, что невидим для всех.

Для всех, кроме меня.

– Ты в порядке? – мягко спрашиваю я.

– Идем. – Он проносится мимо меня в сторону рынка.

Что ж, это последний раз, когда я задаю ему этот вопрос.

Когда мы приближаемся к рынку, ароматы булочек с корицей наполняют мое нутро, и желудок откликается на их сладкий зов громким урчанием. Я двигаюсь на запах, в противоположном от Гидеона направлении, и позади меня раздается утрированное фырканье. Обернувшись, я прикусываю язык, чтобы не сказать что-нибудь язвительное человеку-невидимке в месте, полном людей. Его руки крепко скрещены на груди, и он стоит на своем месте как упрямый мул.

Пожав плечами, я продолжаю свой путь. Я никому не позволю встать между мной и обедом. Бросив монету в руку пекаря, я вгрызаюсь в большую хрустящую булочку, прежде чем направиться прямиком к стене, которую я приметила вчера.

К сожалению, булка сухая, пересоленная и горелая. Пожалуй, я и Гидеона могла бы так описать. Однако уверена, что неодушевленный предмет доставил бы мне гораздо меньше огорчений, если бы я спросила его, как он себя чувствует.

Игнорируя зловещее присутствие Гидеона, я на ходу выискиваю в толпе своего клиента. Иногда мне нравится наблюдать за проходящими мимо людьми, изучая, как съеживаются продавцы, когда думают, что никто не смотрит, и злобно ухмыляются, когда кто-то приближается. Или то, как некоторые люди пытаются скрыть то, как они морщатся, бросая монеты в руку продавца, чтобы купить очередной наряд, который им, вероятно, не нужен.