«Я никогда не видел, чтобы ты двигалась так быстро», – говорит Гидеон, проходя в нескольких шагах позади меня.

Игнорируя его, я пользуюсь чувством свободы, позволяя своим ногам двигаться самостоятельно, когда бегу вниз по склону. Моя коса подпрыгивает у меня на спине, и резкий ветер щиплет мои глаза, заставляя их слезиться. Я продолжаю бежать, пока не останавливаюсь перед темным переулком. Трактир «Жаркое & эль Зонас».

Связующая нить натягивается, и он появляется рядом со мной, пока я спускаюсь по узкой улочке.

«И не поспоришь, что разумный человек не стал бы ужинать в подобном заведении», – замечает он, кивая на баловство крыс, пирующих на теле.

«Это лишь дополняет атмосферу трактира».

Гидеон фыркает.

И он прав. Есть причина, по которой в этом заведении никогда не бывает многолюдно, и вовсе не потому, что здесь плохая еда. Напротив, Зонас готовит лучший стейк в королевстве: мясо, настоянное на розмарине, сбрызнутое чесночным маслом и политое тонкой струйкой насыщенного красного вина, которое подается с домашним картофелем. Проблема трактира – в нежелательных посетителях перед входом и в том, что владелец – частично чернокровник. Тем не менее я восхищаюсь Зонасом за то, что он оставил себе подобных, чтобы посвятить себя кулинарному искусству.

Запах чеснока окутывает меня, как только я вхожу внутрь. Сейчас это самое оживленное заведение, которое я когда-либо видела: почти все места заняты, и барменши бегают от одного столика к другому, принимая заказы.

Я раздеваюсь: снимаю свое заснеженное пальто и хрустящий шарф, вешаю их на крючки у входа – и наблюдаю, как снег стекает вниз, превращаясь в слякоть на деревянном полу. Бушующий очаг ревет у задней стены и выступает в качестве основного источника света. Я направляюсь к одному из немногих свободных столиков, прижатому к угловой стене, на которой висит единственный масляный фонарь. Я падаю на свое место, подушка под моей головой прогибается, когда я откидываюсь назад, закрывая глаза, чтобы отдышаться.

У меня осталось три дня на завершение дела. Мы собираемся найти зеркало и передать его клану Холлоу Край независимо от того, как они намерены им воспользоваться. Я не несу ответственности за их действия.

Если бы Коллая была все еще жива, я сомневаюсь, что она позволила бы моей душе вознестись на Луну, чтобы провести вечность в мире и гармонии. Более вероятно, что Сатрина забрала бы меня, вопящую и царапающуюся, прямо в Преисподнюю. Я не только добровольно высвобождаю существо, способное сровнять с землей королевства, но и дарю клану, который ненавидит своего короля, возможность определять местоположение своих врагов. Интересно, гордился бы отец тем, что я стала такой же эгоистичной, как он?

Я открываю глаза и вздрагиваю при виде Гидеона, который сидит на моей стороне огороженного столика, загораживая вход. Я удивленно моргаю. Прошлой ночью я не обратила внимания, что он лежал на кровати, но теперь…

«Как тебе удается сидеть на мебели?» – Я не собираюсь просить его подвинуться, слишком сосредоточена на том факте, что он не проваливается сквозь кресло.

«Ты слишком долго спишь. Я практиковался», – говорит он с безразличием, как будто его уже давно не впечатляют собственные способности и этого просто следовало ожидать.

«И ты не подумал сообщить мне?»

«Что ты слишком долго спишь? Я думал, ты уже знаешь. – Я прищуриваюсь, глядя на него, и он смотрит на толпу с едва заметным удовлетворением. – А теперь скажи мне, мой лунный свет, в твоем понимании это – “безопасность”?»

Я скрежещу зубами. Может, я больше и не желаю его смерти, но он все еще досаждает мне.

Официант встречается со мной взглядом, я внимательно его рассматриваю. Его заостренные уши украшены множеством серебряных и золотых каффов и колец, сочетающихся с полоской на брови, кольцом в носу и по центру губы. В мгновение ока его рубиновые глаза озаряют бледно-серую кожу, и он приближается с кокетливой улыбкой, которая могла бы растопить сердце любого мужчины или женщины. Мои губы изгибаются, чтобы подарить улыбку в ответ.

Имбирь и виски наполняют мои вкусовые рецепторы, когда тени Гидеона начинают выползать из-под столов. От этого у меня мурашки бегут по коже и по позвоночнику пробегает дрожь. Они что-то шепчут, но не то чтобы я могла их слышать.

Эльф смотрит на меня сверху вниз сквозь густые каштановые ресницы, перекидывая свои заплетенные в косу рыжие волосы через плечо. Он облизывает губы, прежде чем сказать: