— Да.
— По телефону-автомату? На улице Соколова? — Да.
— Хорошо. Благодарим вас за информацию.
— Что мне делать?
— Ничего. Езжайте домой.
— Может быть, мне подождать еще? Может быть, он вернется?
— Езжайте домой, Татьяна. Он не вернется.
— С ним что-то не так?
— Все в порядке. Не переживайте.
А Таня все равно переживала. Ворочалась в постели и никак не могла заснуть. Может быть, в первый раз жизни она переживала так. Все это было так неожиданно и непривычно для нее — и расстройство по поводу какого-то там немецкого шпиона, и немотивированное любопытство, и сегодняшние вспышки раздражения, когда она готова была ударить Шрайнера.
Шрайнер как-то странно влиял на нее. Она сама становилась похожа на иностранку.
Почему она скрыла от офицера то, что он прятался от милиции? Они все равно узнают. Узнают… Глупый Шрайнер. Думает, что ему удастся что-то скрыть. Или узнать что-то, что не положено. Господи, до чего ж глупы эти иностранцы. Как дети.
«Мне надо пойти к психологу, — решила она. — Завтра я схожу к психологу. И все станет в порядке».
С этой мыслью она и заснула.
Глава 8
РОССИЯ. 2000 ГОД. ИЮНЬ. БОЛЬШИЕ РАЗОЧАРОВАНИЯ
— Черт возьми! Черт их всех подери! — завопил Краев и шарахнул кулаком по столу. — Что они делают, кретины! Это и есть то, что они называли своей гениальной экономической политикой?!
Он готов был отрубить себе руки. А также голову и все прочие части тела, которые участвовали в выборах президента, которые создали этого президента и привели его к победе. Краева снова надули. Они обманули его — люди, мозгом которых он был в течение всей предвыборной кампании. Он верил им. Они делали все так, как он им говорил, и делали все правильно. Но теперь Краев стал не нужен им. Теперь они делали все по-своему, и то, что они вытворяли, не лезло ни в какие ворота.
«Совещание „Большой шестерки“ прошло в Лондоне, — прохрипел радиоприемник. — Лидеры ведущих стран крайне обеспокоены тем, как развиваются события в России после выборов нового президента. Можно было предполагать, что смена высшей власти России будет протекать непросто, что представители прежней экономической и политической олигархии будут отчаянно сопротивляться. Но в то же время аналитики считали, что новый президент достаточно демократичен, в достаточной степени ориентирован на гуманитарные ценности и свободный рынок и не станет прибегать к методам, которые можно назвать военной авторитарной диктатурой. Однако то, что происходит сейчас в России, очень трудно расценивать как проявление демократии. Запрет хождения иностранных валют, временное закрытие границы, аресты сотен известных людей, обвиняемых в преступности и коррупции… Таинственная эпидемия „якутской лихорадки“ — никому не известной болезни, под предлогом которой закрыты границы России, — лишь усугубляет и без того тяжелое положение нового президента и наспех сформированного им правительства. А полный отказ от какой-либо гуманитарной помощи создает впечатление, что российские власти хотят скрыть ситуацию, совершенно неприглядную с точки зрения общечеловеческих ценностей…»
Вот она, неприглядная ситуация… Краев чиркнул спичкой и зажег новую свечу, потому что старая доживала последние секунды. Куда уж непригляднее! Смотрите, дорогие западные корреспонденты! Электричества нет уже третьи сутки. Вместо телевизора Краев вынужден был получать информацию по старому радиоприемнику. Радиостанция «Свобода», захиревшая в эпоху Ельцина, снова вещала во весь голос. Только что они могли знать — там, на Западе? То, что Краев и так знал без них. Видел собственными глазами.