– Мне интересно, – сразу ответила она. Тем же тоном. Спокойно-безразличным.

Я не сдержала радостной улыбки. Приподняла подмерзающую ногу.

– Может, в машине продолжим разговор?

– Сама решай… – сказала она и обернулась к товарищам, чтобы сказать: пока, до встречи. С того дня «сама решай…» я слышала чуть ли не каждый день. И каждый раз это скидывание ответственности придавало сил.

Лишь через пару месяцев я спросила: почему «Гриша»?

Полный день мы проводили с ней вместе. Она стала компаньонкой и подругой. Причем так незаметно и стремительно, что я иногда смущалась. Казалось, я не имею права так нагло заполнять ее жизнь, ее личное время (намного дольше, чем восемь рабочих часов в день).

Достав паспорт из набедренной сумки, она протянула мне. Я прочитала раз, прочила второй, соображая. Сдавшись, обернулась к ней. Мы стояли в пробке на третьем кольце. Она сказала: операция по смене пола.

Паспорт гласил: Григорий Валентинович Миронов, 1975 г.р.

Сзади послышался гудок. Я тронулась, пытаясь прийти в себя.

– Так, ты мужчина?

– Похоже, что я мужчина? – спросила Гриша. Я обернулась к ней.

Вообще-то, да, – хотелось сказать. Но я промолчала. Меня мучил лишь один вопрос, и я не смогла сформулировать его иначе:

– Гриша, ты испытываешь сексуальное возбуждение, находясь рядом со мной?

Я почувствовала, что краснею. Я вообще не краснела. Никогда. Возможно, это был первый случай, когда я покраснела.

– А должна? – спросила она спокойно, будто это был обычный рабочий вопрос.

Если мужчина, то должна, думала я. Я так устроена. Я не всегда могу это контролировать. Но, слава богу, если нет. Я обернулась, чувствуя, как горят уши.

– Да или нет?

– Нет, – покачала она головой.

Я кивнула, облегченно выдыхая.

– Почему ты не сменила паспорт?