– Это не снотворное.

Еще через пару минут доктор поднялся и попросил меня немного полежать. Выйдя в соседнюю комнату, прикрыл дверь. Я вслушивалась в тихие голоса, но разобрать о чем речь не могла. Провозившись с моими ранами минут пятнадцать, доктор оставил ощущение чистоты и спокойствия. Я прикрыла глаза.

Первое, что предстояло сделать, это обеспечить себе пуленепопадаемость. Пример был описан в файле старушки: осечки и промахи – вполне достаточно. С этого и началась программа моего личного предохранителя. Очень хотелось верить, что у меня получается, но проверять бы я не решилась.

Через какое-то время в комнату зашел Ласкар.

– Где твой муж?

– Ушел, – я начала аккуратно подниматься. Будет очень неприятно, если опять что-то разойдется.

– Друзья, родственники, кто-нибудь, кто мог бы о тебе позаботиться?

– Вы взяли эту обязанность на себя, когда забирали меня из клиники, – напомнила я, выпрямляясь.

– Верно, – кивнул он, – я переоценил свои силы.

Удивленно вскинув брови, я ожидала продолжения. Но его не последовало. Хотелось снять пропитавшуюся кровью блузку. Я направилась к чемодану, нетронутому со вчерашнего вечера.

– Подожди, я помогу.

Осмотревшись, Ласкар выбрал для чемодана письменный стол – самое высокое место в комнате, куда можно было положить поклажу. Так мне не придется наклоняться. И на том спасибо.

Доктор сидел в кресле, погруженный в записи.

Расстегивая чемодан, я уже вспоминала о второй и последней блузке на пуговицах, какую могла одеть в своем состоянии.

– Как тебе предложение пожить у доктора здесь недалеко, в пригороде Атланты? Он присмотрит за тобой и обеспечит необходимый уход, питание и спокойствие.

Я обернулась к доктору.

– Он не говорит по-русски.

– Он из «ваших»?

– Нет. Но не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом. Думай быстрее.

Я задумалась и не нашла аргументов против.