Та же логика действует и в отношении утверждения, которое Рэйчел Карсон сочла настолько важным, что выделила его курсивом: «Сегодня больше американских школьников умирает от рака, чем от любой другой болезни». В 1962 году было почти покончено с болезнями с традиционно высокой детской смертностью, например с дифтерией. Больше детей стало умирать от рака, чем от любой другой болезни, не потому, что вырос уровень смертности от рака, а потому, что снизилась смертность от всех других заболеваний.

Что касается названия главы о раке «Каждый четвертый», то оно взято из отчета Американского общества по борьбе с раком, опубликованного в 1955 году, где прогнозировалось, что частота заболевания, на тот момент составлявшая 1:5, вырастет до 1:4. При этом, по данным Американского общества по борьбе с раком, в тот период данные по заболеваемости были фрагментарными, но в предыдущие два десятилетия отмечался рост на 200% среди женщин и на 600% – среди мужчин. Такой результат давал лишь один вид рака – рак легких. Как отмечалось в отчете, рак легких был «единственной формой рака, которая демонстрировала такую тенденцию»^{54}.

Резкий рост числа заболевших раком легких произошел в 1920-е годы, через 20 лет после того, как в США и других западных странах среди мужчин распространилась привычка курить сигареты. Женщины начали курить в 1920–1930-е годы, и через 20 лет был отмечен рост заболеваемости раком легких среди женщин. Когда в 1960–1970-е годы курить стали меньше, через 20 лет было отмечено уменьшение числа случаев рака. Эта корреляция касается в основном рака легких, но курение – фактор риска и для других видов рака: горла, поджелудочной железы, почек, шейки матки, мочевого пузыря, полости рта и пищевода.

Рэйчел Карсон ничего не писала о курении в своей книге. Единственным упоминанием табака было утверждение (вновь выделенное курсивом) об использовании пестицидов, содержащих мышьяк, при его выращивании: «Содержание мышьяка в сигаретах, произведенных из табака, выращенного в Америке, увеличилось более чем на 300% за период с 1932 по 1952 год». Карсон придерживалась теории, распространенной в тот период в обществе: убивает не табачный дым, ведь сам табак – натуральный и безопасный, а химические вещества, добавленные в него. Этой теории придерживался Вильгельм Хьюперт из Национального института онкологии, чья точка зрения оказала на Рэйчел Карсон сильное влияние.

В то время подобная гипотеза была вполне рациональной. Исследования о взаимосвязи курения и рака только начали проводить^{55}, и о влиянии синтетических химических веществ на здоровье человека тоже было известно крайне мало. Возможно, рост числа заболевших раком был и не столь огромным, как писала Карсон, тем не менее он был реальным, и вероятность того, что причиной всему удивительные новые химические вещества, была действительно пугающей.

Еще одним поводом для беспокойства стали результаты исследования, проведенного Джоном Хиггинсоном (впоследствии он создал Агентство по изу­чению рака Всемирной организации здравоохранения). Хиггинсон сравнивал случаи возникновения раковых опухолей у двух групп респондентов: африканцев и афроамериканцев. Проанализировав результаты, он установил, что во второй группе число случаев рака было значительно больше. Из этого он сделал вывод, что наследственность не входит в число основных факторов, вызывающих это заболевание. Дальнейшие исследования показали, что в двух случаях из трех причиной развития рака был фактор окружающей среды. Под «окружающей средой» подразумевалось все, что не было связано с генетикой, включая курение. То есть Хиггинсон вкладывал в это понятие совсем иной смысл, чем тот, в котором оно использовалось в книге «Безмолвная весна». «Окружающая среда – это все, что находится вокруг людей и оказывает на них влияние, – пояснил он в интервью журналу Science в 1979 году, – воздух, которым вы дышите, культура, которой вы придерживаетесь, сельскохозяйственные привычки, социокультурные привычки, влияние социума, химические вещества, с которыми вы контактируете, диета и так далее». С развитием науки теория Хиггинсона получила подтверждение, и онкологи начали привычно говорить, что в большинстве случаев причиной развития рака является фактор окружающей среды. Но, к сожалению, это только усилило недопонимание. По словам Хиггинсона, «возникла серьезная путаница, потому что люди не обращаются к источникам в научной литературе, а понимают определение “окружающая среда”, как химические вещества».

Это заблуждение до сих пор широко распространено среди активистов экологического движения. «Рак признан болезнью, которая развивается в результате воздействия окружающей среды, то есть он возникает в наших клетках из-за поглощения опасных химических веществ из воздуха, воды и пищи», – писал один из основателей Greenpeace Боб Хантер в 2002 году (на тот момент он боролся с раком предстательной железы, от которого умер три года спустя).

Хиггинсон привел несколько причин, почему его теория была неверно воспринята обществом. Одна из них заключалась в полном пренебрежении вопросами безопасности со стороны химических компаний в 1950-е годы. Из-за этого на них легко было возложить ответственность за рост заболеваемости. «Книга Рэйчел Карсон стала своеобразным поворотным моментом: мы вдруг осознали, какое количество новых химических веществ, загрязнителей, пестицидов и тому подобного нас окружают». По словам Хиггинсона, «экологическим активистам страх перед раком пришелся на руку. Если бы им удалось убедить общество, что причина этой болезни в загрязнении окружающей среды, они смогли бы обеспечить очистку воздуха, воды и чего угодно. Конечно, я двумя руками за чистый воздух, прозрачные водоемы и против новых Лав-Каналов[37], но я считаю, что мы не должны подменять аргументы. Если сделать рак козлом отпущения любых экологических проб­лем, мы не сможем предпринимать эффективные меры против того, что действительно важно, например против сигарет».

Хиггинсон высказывался сдержанно и не обвинял экологических активистов в намеренном искажении информации. Их поведение скорее можно было назвать чрезмерным усердием. «Людям очень хотелось бы доказать, что число раковых заболеваний растет вследствие загрязнения окружающей среды или ухудшения общей экологической обстановки. Тогда был бы велик соблазн заявить: “Давайте введем законы о нулевом выбросе всего и забудем о раке навсегда”. Эта теория настолько привлекательна, что она могла бы затмить даже фактическую базу, свидетельствующую о противоположном». По словам Хиггинсона, к фактической базе относится наблюдение, что «между экологически чистыми и загрязненными промышленными городами не наблюдается существенной разницы в числе случаев заболевания раком». «Невозможно объяснить, почему в Женеве, неиндустриальном городе, зарегистрировано больше случаев рака, чем в Бирмингеме, находящемся в загрязненном центре Англии».

Это было в 1979 году. С тех пор фактическая база стабильно пополнялась, и сегодня ведущие исследователи, изучающие рак, едины во мнении: загрязнение окружающей среды синтетическими химическими веществами – то, что показывали результаты анализа крови обычных людей, – не является основной причиной рака. «Воздействие на организм загрязняющих веществ в ходе профессиональной деятельности, повседневной жизни и в других условиях может служить причиной относительно небольшой доли в смертности от рака», – говорится в отчете Американского общества по борьбе с раком. Люди, которые подвергаются воздействию загрязняющих веществ во время профессиональной деятельности, составляют почти 4% всех случаев рака. И только в 2% всех случаев причиной служит загрязнение окружающей среды «техногенного и природного характера», к которым относится почти все – от радона природного происхождения до промышленных выбросов и автомобильных выхлопов.

Кроме того, многочисленные заводы производят канцерогенные химические вещества для защиты от насекомых и других вредителей, так что наша еда буквально напичкана естественными канцерогенами. Они в кофе, моркови, сельдерее, орехах и еще длинном списке других продуктов. По оценке Брюса Амеса, ведущего специалиста по изучению рака в Университете Калифорнии в Беркли, «из всех пестицидов, которые попадают в организм человека с продуктами питания, 99,99% – это естественные канцерогены» и половина всех протестированных химических веществ – синтетических и природных – в больших дозах вызывала рак в лабораторных экспериментах на животных. Так что высока вероятность, что синтетические химические вещества отвечают лишь за небольшую часть тех 2% случаев рака, в которых винят загрязнение окружающей среды. По убеждению Брюса Амеса, точная цифра гораздо меньше 1%.

Ведущие организации в области здравоохранения соглашаются, что загрязнение окружающей среды синтетическими химическими веществами – это не основная причина рака. Гораздо более важную роль играет образ жизни. Курение, употребление алкоголя, некачественная еда и неумеренность в ее потреблении, недостаток физических упражнений – по большинству оценок, эти и другие подобные факторы провоцируют развитие рака примерно в 65% случаев. Еще в 1930-е годы ученые установили, что уровень заболеваемости раком в богатых странах выше, чем в бедных. Так дело обстоит и сегодня – из-за разницы в образе жизни^{56}. «Бремя рака выше всего в процветающих странах. Основную роль в этом играют курение и западный образ жизни», – говорится в отчете World Cancer Report Всемирной организации здравоохранения. Какая ирония: жители процветающих стран – настоящие везунчики, но их финансовое благосостояние поддерживает образ жизни, способствующий развитию смертельной болезни.

Ничто из сказанного выше не убедило многочисленных защитников окружающей среды, общественных активистов и обеспокоенных граждан, выступающих против химических веществ, в том, что именно они – главные виновники рака. Интересный вопрос – почему? Почему, несмотря на единодушную позицию научного сообщества, многие люди продолжают верить в противоположное? Есть несколько возможных вариантов ответа, но самый глубокий предложил Джон Хиггинсон в интервью в 1979 году: «Думаю, многих людей не покидает внутреннее ощущение, что загрязнение окружающей среды просто не может не вызывать рак».

Это подтвердили результаты опросов Пола Словика. Подавляющее большинство респондентов в США, Канаде и Франции заявили, что всячески избегают контакта с химическими веществами, не стали бы пить водопроводную воду, если бы в ней было выявлено даже незначительное содержание канцерогенов, и убеждены, что любой человек, который подвергся их воздействию, «с высокой вероятностью в течение жизни заболеет раком». Для этих людей кажется очевидным, что, если в организме человека присутствуют канцерогенные вещества, он рискует заболеть.

Токсикологи придерживаются другой точки зрения. «Всё – яд, и всё – лекарство; чем станет вещество – определяет доза», – писал в XVI веке Парацельс[38]. Это первый принцип токсикологии – науки о воздействии ядов на организм. Выпейте слишком много воды, и это нарушит баланс калия и натрия в организме, что спровоцирует судорожные припадки, кому и даже смерть. Употребите даже смертельное вещество, но в достаточно малой дозе, и это не принесет вреда. Например, в организме человека могут присутствовать триллионы радиоактивных атомов урана, которые попали туда с растительной пищей и водой, а растения и вода изначально впитали их из почвы. Важно не то, присутствует в организме человека какое-то вещество или нет. Важно, в каком количестве. «Люди должны знать: главное, на что нужно обращать внимание, подвергаясь воздействию химических веществ, – в каком объеме это происходит», – объясняет Луис Свирски Голд, старший научный сотрудник Национальной лаборатории имени Лоуренса Министерства энергетики США в Беркли и директор проекта по изучению канцерогенности в Университете Калифорнии в Беркли.

Это многое меняет. Пол Словик проводил опрос среди токсикологов в США, Великобритании и Канаде, и подавляющее большинство из них заявили, что они не пытаются избегать контакта с химическими веществами в повсе­дневной жизни, их не беспокоит присутствие синтетических химических веществ в результатах анализа крови, они не согласны, что после любого воздействия канцерогенов человек непременно заболеет раком. Содержание синтетических химических веществ, выявленных в составе крови, крайне незначительно. Оно измеряется несколькими частями на миллиард, а иногда даже на триллион. Большинство токсикологов не считают это поводом для беспокойства.

Иное мнение на этот счет у наших инстинктов. Люди подсознательно избегают любого загрязнения, при этом им не важен объем загрязняющего вещества. Пол Словик назвал это «инстинктивной токсикологией». Отследить ее проявления можно вплоть до наших далеких предков. Каждый раз, когда они находили источник питьевой воды, им нужно было решить, безопасен ли он. Каждый раз, когда они срывали ягоду с куста или отрезали кусок мяса от туши животного, им приходилось решать, можно ли это съесть. Каждый раз, когда кого-то из общины охватывала лихорадка, вставал вопрос, как оказать помощь, но не заразиться от сородича. А когда кто-то умирал, приходилось избавляться от трупа и пожитков умершего, чтобы обеспечить безопасность остальным. На протяжении всей своей истории человек имеет дело с опасными веществами.

Возьмем, к примеру, один из самых опасных загрязнителей, с которым имели дело наши предки, – отходы человеческой жизнедеятельности. Излюбленное место возбудителей многих болезней. Например, весь жизненный цикл холеры связан с экскрементами. Любого, кто выпьет воду с возбудителями этой болезни, ждет обильный водянистый стул, содержащий бактерии, которые способны распространить болезнь через любой водный источник. Таким образом, на протяжении всей истории человечества одним из главных факторов выживания было правило избегать любых контактов с экскрементами или с тем, что было с ними в контакте. Из этого правила не было исключений: любой контакт с любым объемом опасен. У тех, кто следовал этому правилу, было больше шансов выжить, поэтому оно перешло в разряд наших подсознательных инстинктов^{57}.

Если Разум способен понять принцип: «Всё – яд, всё – лекарство; чем станет вещество – определяет доза», то для Внутреннего голоса это утверждение лишено всякого смысла. Это может привести к парадоксальным выводам. В сборнике лекций «Наука в поисках Бога»[39] астроном Карл Саган рассказывает об историческом случае. В 1910 году, когда выяснилось, что Земле придется пройти сквозь длинный хвост кометы Галлея, «в Японии, России и многих штатах США началась настоящая паника». Кто-то из астрономов обнаружил, что в числе прочих компонентов в составе хвоста кометы присутствует цианид. Люди сделали заключение, что раз Земле придется пройти сквозь хвост кометы, население планеты будет отравлено. «Астрономы пытались остановить панику. Они объясняли, что еще не известно, действительно ли Земля пройдет сквозь хвост кометы, но даже если это случится, концентрация молекул цианида настолько низкая, что это не принесет вреда. К сожалению, астрономам не верили… Сотни тысяч людей в пижамах вышли на крыши домов в Константинополе. Папа Римский осудил накопление баллонов с кислородом в Риме. По всему миру прокатилась волна самоубийств», – писал Карл Саган.

Для анализа окружающего мира наши предки могли опираться лишь на свои органы чувств – глаза, нос, язык, пальцы. Для людей, ограниченных столь скудным набором инструментов, инстинктивная токсикология имела смысл. Однако с тех пор наука помогла выяснить состав хвоста кометы, обнаружить загрязнение почвы, воды и воздуха в количествах, не поддающихся определению только органами чувств. Современные технологии способны разложить состав питьевой воды на компоненты вплоть до одной части на миллиард, что сопоставимо с сахарной песчинкой на олимпийский плавательный бассейн, а с более точными тестами – до одной части на триллион. Внутреннему голосу эти цифры не говорят ни о чем. Их сложно понять даже Разуму, поэтому, чтобы хотя бы начать их осознавать, приходится прибегать к наглядному сравнению с сахарной песчинкой и бассейном.