— Не знаю. Наверное.

— А вы?.. Вы разрешали?

— Я не могла разрешать или не разрешать. Я делала так, как он велел.

Миша уставился на нее. Она раздраженно отвернулась.

— Больше мне нечего сказать, я устала, хочу лечь.

Миша убрал листок в портфель. Пошел к входной двери, ругая себя на чем свет стоит: Вот болван, ничего путного не узнал!

Она пошла следом, сверлила его взглядом, пока он обувался.

И тут, следуя какой-то интуитивной мысли, Миша проговорил:

— А ведь вы не все рассказали.

— Все, — неприязненно сказала женщина.

— Вы не рассказали, что незадолго до убийства познакомились с молодой женщиной.

Она помолчала, потом сказала растерянно:

— Да, но разве это имеет какое-то отношение к убийству?

— Имеет, — твердо произнес Миша, — рассказывайте.

Она снова помолчала, устало облокотившись о дверной косяк, потом, сутулившись и опираясь рукой о стенку, точно у нее внезапно кончились силы, пошла в комнату.

Миша начал разуваться.

Когда он вошел в комнату, она стояла у окна, обхватив себя за плечи.

«Да, — подумал он, — у этого директора губа не дура. Такую женщину себе отхватил. Вот только почему избивал ее, и, при такой красавице, водил других женщин в дом? И почему она терпела все это?»

Он осторожно сел на стул.

— Ну что же, — спросил негромко, — где вы ее встретили?