Она даже не взглянула, и лицо ее не выразило никакого волнения.

— Из прокуратуры? — переспросила она. — Что-то я не понимаю.

— Я по поводу вашего мужа, — как можно более уверенно сказал Миша.

— Моего мужа убили год назад.

— Именно поэтому я здесь.

— Нашли убийцу?

— Еще нет. Ищем.

— Я тогда рассказала следователям все, что я знаю.

— Ввиду вновь открывшихся обстоятельств мне необходимо задать вам пару вопросов.

Эту фразу Миша услышал в каком-то телевизионном боевике, и теперь она оказалась как нельзя кстати.

— Ну хорошо, — сказал женщина, — входите.

Следом за ней Миша вошел в комнату. Видимо, это было съемное жилье. Это было понятно по какой-то безликости. Никаких фотографий, личных вещей. Простые обои, выцветшие занавески, разложенный диван, покрытый пледом с чудовищными гигантскими маками.

— Присаживайтесь, — сказала женщина и указала ему на стул у двери. Сама осталась стоять, прислонившись к дверному косяку.

Только сейчас Миша взглянул на нее внимательнее и удивился. Женщина, показавшаяся ему какой-то тусклой, выцветшей, под стать своей безликой квартирке, оказалась красавицей. Миша подумал, что более красивой женщины он не видел никогда в своей жизни.

Одета она была в какой-то невнятный бесформенный халат, волосы гладко зачесаны и стянуты в низкий хвост на затылке, на лице ни грамма косметики, и лицо такое безжизненное, застывшее, словно маска, и, несмотря на это, изумительной, почти совершенной красоты.

Заметив ошарашенный Мишин взгляд, женщина нахмурилась.

— Слушаю вас, — сказала она, и это прозвучало у нее так, словно она хотела сказать: спрашивай и выматывайся!

— Можно я сяду за стол? — попросил Миша.

Женщина пожал плечами.

Он сел за стол, достал листок бумаги, ручку, стал писать какую-то ерунду, типа — протокол допроса гражданки такой-то… Ему нужно было выгадать несколько минут, чтобы сосредоточиться.