— Ничего я не испугался, — Миша, наконец, опустил сумку. — Чего мне бояться?

— Просто у вас такое лицо…

— Обычное лицо, — буркнул Миша.

— Я вам адрес принесла.

— Какой еще адрес?

— Адрес Людмилы. Жены того человека, директора школы. Того, которого задушили.

Мишу передернуло от одного этого слова: «задушили». Почему-то затошнило и сильно заболел живот. Он согнулся пополам. Черт, этого еще не хватало! Неужели отравился? Так ведь не ел ничего почти сутки… Ох, как больно!..

— Что с вами? — Ольга кинулась к нему, — вам плохо?

— Нет, нет, все нормально, — сказал Миша и выпрямился. Уф, вроде отпустило. Поскорее бы домой, к маме.

— Где вы взяли адрес этой Людмилы?

— Я ее случайно на улице встретила и проследила за ней. Шла до самого дома.

— Господи, Оля, что у вас за странные наклонности? Почему вы за всеми следите?

— Вовсе не за всеми, — обиделась она, — я думала: вам нужно. Если не нужно, я порву…

— Нет, нет, подождите. Мне очень нужно. Спасибо, я перед вами в долгу. Даже не знаю, как вас благодарить? Может, я заплачу вам за проделанную работу?

— Вот еще, — хмыкнула Ольга, — не надо мне ничего. Просто хотела вам помочь.

— Спасибо огромное. Уже поздно, хотите я такси вам вызову? Или у нас останетесь. Я на кухне лягу, а вы…

— Нет, спасибо. Автобусы еще ходят. Я пойду.

— Но ведь уже поздно. Вы не боитесь?

— Не боюсь, — она махнула рукой и быстро пошла вдоль забора, отбрасывающего черную тень на узкую полосу подсвеченной фонарем заснеженной тропинки, словно мокрая вата поглотившей ее шаги.

— Я вам позвоню! — крикнул он вслед, взглянул в темноту, отделяющую его от дома, и пожалел, что не уговорил ее пройти вместе с ним остаток пути. Оставшиеся несколько метров вдоль черного забора, безлюдный неосвещенный двор, три лестничных пролета — интересно, не вывернули ли снова лампочку? — ему предстояло пройти одному.