– Может, и так, – неторопливо произнес Любавин, – а может, и нет. Мы с тобой только маленький кусочек общей картины видим со своей кочки.

– Что предлагаешь делать, подождать утра? Но тогда немец далеко уйдет и успеет крепкий заслон на дороге выставить. А вот если сейчас ударить, то, думаю, Ломню захватить можно будет.

– Ломню, – презрительно передразнил Любавин собеседника. – Мелко плаваете, товарищ комполка. Если бить так наотмашь, то не Ломню, а Гжатск освобождать надо.

– Ох ты, Гжатск. Широко шагаешь, – ответил Селиванов, потом нервно крякнул в трубку и задал главный вопрос, ради которого, собственного говоря, он и звонил: – Комдиву докладывать сейчас будешь или утра подождешь?

– Сейчас. Сейчас, змей-искуситель. Знаешь же, что не засну.

– Знаю, за что тебя и любим, Василий Алексеевич.

– Ты военврача своего люби, а меня цени и уважай, – подпустил Селиванову острую шпильку Любавин. – Ладно, пошли разведку проверить полученные сведения, а сам сиди, жди результата переговоров.

Как и предполагал подполковник, поднятый с постели комдив без особой радости отнесся к новости об отступлении немцев.

– На провокацию похоже, – безапелляционно заявил начштабу Кузьмичев. – Пусть Селиванов разведку отправит, пусть они все уточнят, проверят. Тогда и будем принимать решение. Только тогда будем звонить в армию, и не раньше.

Последними словами Кузьмичев как бы отсекал всю возможную инициативу Любавина в этом вопросе. Комдив хорошо знал своего начальника штаба и стремился держать его в ежовых рукавицах.

– Да отправил он уже разведку, товарищ генерал. Вот сижу, жду результата.

– Вот правильно, сиди и жди, а как получишь, перезвонишь, – комдив собирался закончить разговор, но Любавин не дал ему этого сделать.

– Далеко уйдут немцы, пока суд да дело, а так… – с притворной многозначимой грустью вздохнул подполковник.

– Что так?! Что ты предлагаешь делать?! Бросать дивизию неизвестно куда и против кого?! – предсказуемо отреагировал генерал. – И не думай, умник! Пока все точно не узнаем и не получим одобрения сверху, дивизия шагу не сделает! Понял?!

– Понять-то я понял, – согласился с комдивом Любавин, – да только я тут подумал, что, если немцы действительно отступают и мы им вслед ударим, то и Гжатск можно освободить. Соседи не смогли, а у нас получится.

– Какой Гжатск?! Ты хоть знаешь, какая там оборона?! Зубы сломаешь без хорошей артподготовки и танковой поддержки!

– Так это если в лоб атаковать и если немец в обороне сидит. А вот если немцу во фланг ударить, да тем более если он войска отводит, хорошая каша получиться может.

– В голове у тебя каша! – грозно рявкнула трубка. – Заруби себе на носу, никуда мы без приказа из армии наступать не будем!

– Да ясное дело, что не будем, – вновь согласился с генералом Любавин, позволил ему вздохнуть полной грудью, а затем добавил: – Но провести разведку боем Селиванов может. Ведь Гжатск на кону.

И вновь град междометий обрушился на голову начштаба, не дающего спать высокому начальству. Генерал гневался, но, подобно опытному рыболову, Любавин почувствовал, что зацепил Кузьмичева Гжатском, и терпеливо ждал, не торопя события.