Комдив бурно говорил все, что он думает о Любавине и Селиванове, но его энергия быстро иссякла, и, обессилив, он произнес:

– Провести разведку боем можно, но только после получения подтверждения разведданных об отступлении немцев и под твою и Селиванова личную ответственность. Ясно?! – мстительно уточнил генерал, но именно этого и добивался Любавин.

Боясь спугнуть миг удачи, подполковник вновь притворно тяжко вздохнул из-за несговорчивости начальства и уныло подтвердил, что ему все ясно.

Выставляя подобные условия своему начштаба, Кузьмичев рассчитывал, что пройдет определенное время, пока разведчики перейдут фронт, соберут и передадут Любавину сведения. Пока Селиванов раскачается и начнет разведку боем никак не раньше девяти часов утра, когда окончательно рассветет, но оказалось, что он плохо знал своего начштаба дивизии и командира полка.

Отправляя разведку за линию фронта, Селиванов приказал Маркову снабдить разведчиков рацией. В свою очередь Любавин отдал приказ о подготовке разведки боем полку Селиванова ровно через пять минут, после того как закончил говорить с Кузьмичевым. Все-таки азарт в военном деле имеет большое значение.

Ведомые гжатским Сусаниным, разведчики благополучно миновали коварное болото и вскоре донесли Селиванову, что немцы действительно оставили свои опорные пункты в Гнездилово и отошли на запад.

К этому моменту Любавин прибыл в расположение полка Селиванова, с нетерпением ожидая результата разведки.

– Ну, что, товарищ комполка, предлагаете делать? Но только по делу, а не одними лозунгами «ударим по гадам и одержим победу», – сказал Любавин, видя, как азартно блестят глаза у Селиванова.

– Если немцы действительно отошли, то в траншеях переднего края находится только слабый заслон с пулеметами, в крайнем случае минометным прикрытием. Думаю, следует провести атаку силами танковой роты капитана Лавриненко и батальоном майора Неустроева. С десантом на броне танкисты проделают проходы в минных полях и заграждениях и атакуют немцев, которые занимают траншеи. Штурмовые отряды будут двигаться по следам танков, и если наш расчет верен, то серьезного сопротивления не будет.

– Будет или не будет, не будем гадать. Прикажите выкатить пушки на прямую наводку и поддержать огнем наступление пехоты, – распорядился Любавин.

– У наших артиллеристов и корректировщиков мало опыта ведения огня в ночных условиях, – честно признался Селиванов.

– Надо же когда-нибудь начинать. А то все только на бумаге в ночных условиях воюем. Так реального опыта никогда и не наберем.

– Слушаюсь, товарищ подполковник.

– Вот и славно. Сколько времени вам потребуется на подготовку атаки?

– Полчаса, – уверенно заявил Селиванов, но Любавин не согласился с ним:

– Даю сорок пять минут, после чего доложите о готовности. А пока прикажите подать чаю. И вам спокойнее, и мне приятно.

Приказ Любавина выкатить на прямую наводку пушки оказался весьма предусмотрительным. Покидая свои позиции, немцы разместили свои заслоны не столько в окопах и траншеях, сколько в блиндажах и дзотах. И не будь артиллеристы заранее готовы к открытию огня прямой наводкой, штурмовые отряды майора Неустроева могли бы многих недосчитаться.

Пусть не с первого и даже не с третьего выстрела накрывали свои цели артиллеристы майора Карпачева, но все же они их уничтожали, открывая дорогу цепям атакующей пехоты.

Полчаса понадобилось подразделениям полка Селиванова, чтобы захватить и очистить от врага передний край его обороны, после чего танкисты капитана Лавриненко с десантом на борту ринулись вперед.

Судьба любит смелых и напористых людей и часто дарует им победу. Не стал исключением из правил и этот рейд. Сломив сопротивление врага на первой линии его обороны, не убоявшись ночи и неизвестности, советские танкисты с ходу ворвались в деревню Мамонтеевку, главный опорный пункт второй линии немецкой обороны. Там в этот момент находились немецкие саперы. Исполняя приказ генерала Моделя, они должны были провести минирование опустевшего селения.