— Странный город, — подумала я вслух, — похож на покинутую имперскую столицу.
— Так он и был имперской столицей, — удивился моему невежеству Сандро.
И прочитал нам лекцию об итальянском Рисорджименто.
Было мне ужасно стыдно. Жить в Генуе, откуда Гарибальди отправился на Сицилию со своей знаменитой Тысячей, раскрашивать красные гарибальдийские рубашки в Петькиных домашних заданиях, — а в Турине не сложить два плюс два… Как я могла не запомнить, что первой столицей объединенной Италии был именно Турин! А я без единой мысли ходила по незнакомому городу — как плохой актер в новых декорациях…
В оправдание себе могу лишь сказать, что вся нежность моих нынешних отношений с Турином (куда я теперь приезжаю достаточно часто) никак не мешает почтительному благоговению. А мое невежество, кажется, Турин мне простил — ибо ни в одном другом городе Италии я не чувствую себя так хорошо, как в нем. Если не считать Генуи, конечно.
Мальчики в Италии и мальчики вообще.
Наши итальянские друзья стали обзаводиться детьми.
— Раньше они выставляли грудь в декольте для мужчин, а сейчас выставляют грудь для детей, — говорит мне на ухо Сандро, наблюдая, как его давние подруги кормят младенцев грудью прямо за столиком в кафе.
Мы сидим всё на тех же маленьких площадях, со всех сторон окруженных разноцветными домами, всё в тех же местах, где все встречаются со всеми. На нас всё так же нежно дышит бриз, легко пролетая по узким генуэзским переулкам.
Девушки меньше всего обеспокоены своим декольте, они заняты другой проблемой: еще в детстве им казалось, что их братьев баловали, а сами они росли как трава в поле. Теперь у них еще и мужья, избалованные мамами, — ох! А главное, эти мужья всё время их со своими мамами сравнивают.
— Ага, — говорит Сандро, наклоняясь к моему уху, — зато ты посмотри, что они делают сами, когда рожают мальчиков.
Смотрю.
Наш Петька — единственный мальчик из класса, кто сам носит свой портфель. У остальных мамы немедленно отбирают рюкзак и тащат вместе со своими сумками. Мальчики идут рядом налегке.
Я поднимаю брови, но молчу.
— Ох, — жалуется мама Петиного одноклассника, — даже не знаю, что делать. У бабушки болит спина, теперь она не сможет забирать внука из школы.
— Что такое с вашей бабушкой? Не может ходить?
— Да нет, слава богу, ходит, всё нормально. Просто ей больно поднимать тяжелое. А из школы сама знаешь, как дети выходят: рюкзак, сменка. Бабушка не может такое носить.
— Тю, — говорю я, — разве же это проблема? Пусть Джорджо сам носит свой рюкзак. Он мальчик крепкий.
Взгляд мамы крепкого мальчика Джорджо на некоторое время расфокусируется — как у рыбки Дори, когда у нее обнуляется память.
— Просто ужас. Безвыходная ситуация. Хоть с работы уходи.