— Вам не за что извиняться, — сухо ответила я. — Вы совершенно правы, когда говорите, что я многого не понимаю.

— Значит, вы согласны наложить запрет на некоторые темы?

— Но почему мы должны договариваться о подобных вещах? Я работаю и живу в Сторожке, и впредь мне вряд ли придется иметь дело с Мак-Кейбами.

Он слабо улыбнулся.

— Вчера мы провели вместе большую часть дня. Сейчас вы здесь. И я надеюсь, что вам все-таки придется иметь дело с Мак-Кейбами. Из-за Адрии. Вы проявили интерес к моей дочери, кажется, вы ее полюбили и хотите ей помочь. Разве это не так?

— Конечно. Сегодня она выглядит почти больной.

Я не понимала, к чему он клонит, но не могла отрицать, что несчастная девочка вызывает у меня глубокую симпатию.

— Ночью Адрии приснился один из ее кошмарных снов, — пояснил Джулиан. — Она проснулась в слезах и вся дрожала, нам с Шен не скоро удалось ее успокоить. К ней возвращается один и тот же сон: она видит, как толкает кресло Марго. Эти видения отравляют ее сознание, я не знаю, что мне делать.

Меня охватила жалость по отношению к Адрии… и к ее отцу тоже. Мне тоже снились сны, порожденные ощущением собственной вины; мне снился огонь…

— Вы можете обратиться к врачу… — начала я.

— Я так и сделаю, если не останется другого выхода. Но пока не хочу посылать ее в больницу или в санаторий. Она нуждается в окружении людей, которые ее любят. Но мы с Шен не можем ей помочь. Шен воздействует на нее неблаготворно, а я… — Он замолчал не в силах закончить фразу.

Я тоже замолчала, чувствуя себя так беспомощной, как и он.

— Она звала вас ночью. Она повторяла ваше имя. Я даже хотел пойти в Сторожку, разбудить вас и привести к ней.

Так вот что имела в виду Адрия.

— Конечно, я бы пришла. Но не уверена, что могла бы принести пользу.

— Вы произвели на девочку большое впечатление, Линда. Это трудно объяснить, потому что вы провели вместе совсем немного времени. Но она доверяет вам больше, чем кому бы то ни было.

Он стоял передо мной как проситель, и ему было не по себе. Возможно, потому, что он не привык к такой роли.

— Что я могу сделать? — спросила я.

— Не совсем уверен… но… Может быть, мое предложение вас удивит. Что, если вы проведете здесь несколько ночей? У нас много свободных комнат. И если подобный кошмар повторится, вы будете рядом, и Адрия… простите, я плохо объясняю, слишком отрывисто…

Меня охватила тревога. Я не разбиралась в глубинах детской психологии. Я могла предложить ей только сочувствие, основанное на собственном опыте.