Его смех прервал меня на полуслове.
— Вы имеете в виду что-то вроде трудовой этики. А, на мой взгляд, это далеко не худший способ зарабатывания себе на жизнь. Возможно, в наше время человек именно во время игры приближается к своей собственной утраченной сущности Только это и спасает его от опасности быть целиком поглощенным, проглоченным тем, что вы называете реальным миром, который на деле является Молохом, жадным и ненасытным чудовищем. Только выскользнув из удушающих объятий так называемой «реальности», вы можете словно впервые увидеть небо, холмы, землю. И себя тоже. Все это ближе к реальности, чем вы думаете, потому что возвращает нас к ощущению сопричастности с жизнью вселенной. Я не считаю такую жизнь потраченной впустую. Люди, приезжающие из городов, завидуют нам.
— Я знаю, что между людьми, увлеченными лыжным спортом, завязываются прочные взаимоотношения, иногда длящиеся всю жизнь. Но я не понимаю, почему альпинист должен покорять следующую вершину. Или почему человек должен пересекать океан на утлом суденышке. Почему некто желает быть обязательно первым и самым быстрым на горных склонах? Неужели всякая предыдущая гора хуже, чем последующая? Откуда берется этот внутренний импульс? Для чего он существует?
Неожиданно проявил ко мне не меньший интерес, чем я к нему.
— Как это вы ухитрились остаться такой незатронутой, невовлеченной? Неужели подобные страсти никогда вас не захватывали?
— Невовлеченной! — возмутилась я. — Да я может быть, самый вовлеченный человек на свете, я…
— Вы вовлечены в жизни других людей, прервал меня он. — А как насчет вашей собственной жизни? Кто вы? Чего хотите вы сами?
Я не знала, как выкарабкаться из сложившейся ситуации. Он с недюжинной проницательностью задавал именно те вопросы, на которые я не могла ему ответить.
— Что отпугнуло вас от жизни? — мягко настаивал он.
В моих глазах появились предательские слезы; он их заметил и положил свою ладонь на мою руку. У меня мелькнуло непрошеное желание перевернуть руку и ответить на его прикосновение. Но я не шевельнулась, только моргала, пытаясь унять слезы.
Он отпустил мою руку, откинулся назад, проявляя мягкость, какой я прежде в нем не замечала.
— Извините, — сказал он. — Я не имел права так грубо вторгаться в вашу личную жизнь. Может быть, когда-нибудь вы мне сами расскажете…
Как я могла рассказать о том, чего сама не понимала? Я достала носовой платок и высморкалась. Он улыбнулся мне почти нежно и вернулся к моему первоначальному вопросу: откуда берется внутренний импульс, заставляющий человека покорять одну вершину за другой.
— Возможно, это просто не женское; хотя и среди женщин встречаются немногие, дерзающие бросить вызов. Моя жена была не из их числа. Марго любила возбуждение курортной зоной. Она любила красивую спортивную одежду и красивых беззаботных людей, она просто расцветала в такой обстановке. Хотя она хорошо владела лыжами и ходила на них с наслаждением, они не стати для нее страстью.
Я не решилась спросить, нуждался ли он в этом. Желал ли он, чтобы любимая женщина разделяла его страсть?
На его лице появилось отстраненное выражение; взгляд, скользивший по расстилавшимся за окном склонам, казался невидящим. Возможно, он вспоминал более высокие горы, более крутые трассы. И все его воспоминания в конечном итоге сводились к одному чувству — чувству потери. Потери совершенства, которого он достиг, воли перед лицом опасности. Он был похож на скульптора, который не мог больше лепить, на певца, который не мог больше петь.
— Так вы нуждались именно в таком испытании? Вам нужно было почувствовать себя мужчиной, бросающим вызов естественным препятствиям и преградам?
— Пожалуй, вы правы. Но дело не только в естественных препятствиях. Человек должен научиться властвовать над самим собой, над своими страхами. Все решает способность совладать с собой — и победить. Это инстинкт, который в нас заложен, но не может проявиться в обыденной ситуации. Когда же мужчина перестает испытывать себя, он потерян, растрачен, пуст.
Я не могла выдержать его взгляда, в котором была запечатлена горечь утраты.
— Но эти слова к вам не относятся! — воскликнула я.