«Жизнь не нуждается в подражании искусству, а искусство – в подражании жизни. Жизнь и есть искусство».

Спасибо вам, Филипп и Малкольм, за эти бесценные уроки.

12

ПАРЕНЬ С КУРИНЫМИ МОЗГАМИ ОБРЕТАЕТ КРЫЛЬЯ

Домик в лесу

С 2000 по 2002 год каждую субботу я просыпался с жаворонками — настоящий подвиг для такой совы, как я. В это время я работал в клинике «Хантерс лодж» в Юхерсте. Но в одну из суббот я поднялся рано утром, но не отправился в свой кабинет. Я никогда не считал, что ветеринария мешает человеку заниматься любой другой профессией или стремиться к иной мечте — стать рэпером, актером или радиоведущим. Мне не хотелось сужать свои горизонты, поэтому, как только представилась возможность с шести до девяти вести субботнюю утреннюю программу на радио Би-би-си, я сразу же за нее ухватился. Рэп я, кстати, не читаю!

Мне нравилось работать в театре, на телевидении и в кино, но радио давало ощущение какой-то интимности, спонтанности, искреннего и живого общения, которое невозможно заранее отрепетировать, как в театре, пли записать, как на телевидении. Радиоведущий может говорить в эфире с людьми, которых не встретишь в повседневной жизни, затрагивая важные темы или просто болтая о пустяках. Здесь нужны совершенно иные навыки, которые мне было интересно приобрести. Как и при изучении драматического искусства, мне хотелось постичь все секреты этой профессии: разобраться, как работает микшерский пульт, как излагать мысли, чтобы получилась связная осмысленная беседа, но главное — так доносить свои идеи до огромной аудитории и при этом вести программу так, чтобы она была увлекательной и одновременно заставляла думать.

Как всегда, я принялся искать наставника. И мне повезло — моим учителем стал один из лучших в своем деле. Нил Прингл до сих пор ведет программу «Завтрак по будням» на радио Би-би-си в Сассексе. Это чрезвычайно одаренный и честный радиоведущий. Он точно знает, что умение делать хорошие программы приходит только с опытом, в котором есть и взлеты, и падения. Мне невероятно повезло, что удалось поработать с таким человеком. Он был очень внимательным, веселым, терпеливым и щедро тратил на меня свое время и талант.

В работе на радио мне нравилось абсолютно все. После работы до поздней ночи в клинике по пятницам я чувствовал себя совершенно измотанным, но в субботу вставал в 5.15 и шел на радио, по дороге покупая пачку свежих газет в киоске. Придя на радио, за десять минут я выпивал пару чашек растворимого кофе, просматривая газеты и напитываясь адреналином перед выходом в эфир. Ровно в шесть утра я выходил в эфир и три часа ставил свою любимую музыку, которая в то время была только на CD. Работа с аналоговым пультом — это настоящее искусство. Цифровой пульт появился лишь тогда, когда я уже заканчивал работу на радио. Но я был бы не прочь испытать и его.

В утренней субботней программе за завтраком мы говорили о текущих делах, интересных местных новостях, обсуждали газетные новости и политику. Я был абсолютно беспристрастен по всем вопросам, чего бы они ни касались: цвета кожи, вероисповедания, расы, религии, сексуальности, доброй или скандальной славы. Ко всему этому я относился и продолжаю относиться непредвзято — и в этом мое преимущество. Я старался выслушивать людей спокойно, беседовать обо всем открыто и относиться к ним объективно — без осуждения и даже с сочувствием. Это было особенно важно, когда дело касалось трансляций с мест событий, посвященных местным соревнованиям, таким как дог-шоу на собачьих выставках, конкурсы ткачества, вязания, фигурной стрижки деревьев или кустов, турниры по лаун-боулингу.

Однажды я освещал турнир по боулингу. Со стороны все кажется абсолютно спокойным и безмятежным, но когда страсти накаляются, усиливается боевой соревновательный дух, и эмоции становятся неуправляемыми. В какой-то момент мне даже стало страшно. Но и ярмарки ремесел оказались не менее опасными, особенно когда меня там поджидали мои поклонницы. Как-то раз я невольно оказался втянутым в оживленный спор о победителе — повезло еще, что я сумел выбраться оттуда живым. На радио я научился справляться с инцидентами, которые случаются в прямом эфире, и многое узнал о кризисном управлении. 9 февраля 2002 года я был в эфире, когда пришло печальное известие о смерти принцессы Маргарет. Вся эфирная сетка была срочно изменена: тематические программы уступили место различным интервью и комментариям. Для меня это был момент интенсивного обучения искусству радиоведущего — впоследствии эти навыки очень пригодились мне в прямом телевизионном эфире.

Призом за регулярное участие в телефонных конкурсах моего «Клуба ранних пташек» была «кружка объятий Ноэля». Приз этот высоко ценился, и получить его хотели многие. Делали кружки в местной керамической мастерской в Грейшотте, и это было нечто особенное: художник нарисовал мои руки и рисунок напечатали так, словно я обхватил кружку ладонями, а большие пальцы были позади ручки. Внутри, по верхнему ободку, была написана моя коронная фраза: «Будящий вас субботним утром». Всего таких кружек изготовили сотню, и я до сих пор храню кружки под номерами 1 и 13 (день моего рождения!). Я часто заглядывал в гости к победителям, чтобы выпить с ними чашку чая и записать наш разговор на магнитофон с помощью моего верного «пушистого» друга микрофона.

Как-то раз я приехал и застал даму еще в домашнем халате. Она встретила меня с восторгом. Я подумал, что ее так обрадовало получение «кружки объятий», но оказалось, что у нее в коробке из-под обуви был голубь со сломанным крылом, и она хотела, чтобы я вспомнил о своей основной специальности и вылечил птичку. Дама была такой милой, что я почел за честь ей помочь. Я выпрямил крыло, приклеил по обе стороны палочки от леденцов в качестве шины и приезжал осматривать птицу в течение нескольких недель. А потом мы с удовольствием выпустили голубя на волю. Эта милая дама придала названию — «Клуб ранних пташек» — буквальный смысл. Ветмен гордился бы мной.

Моя клиника постепенно набирала обороты, хотя формально все еще являлась филиалом «Хантерс лодж», принадлежавшей Филу Стимпсону. Поэтому от радиоэфира пришлось отказаться — слишком уж поздно я заканчивал работу в клинике. В начале 2003 года я переехал в новый филиал на Вудбридж-хилл в Гилфорде. Хотя клиентам приходилось оставлять машины на парковке у ближайшего паба «Деревянный мост», новая клиника стала шагом вперед по сравнению со скромными хижинами Юхерста. Впрочем, места по-прежнему было мало, и в процедурном кабинете приходилось и стерилизовать инструменты, и делать рентген. У нас все еще было очень мало места для вольеров. Часто я начинал прием рано утром, а операции порой заканчивались после полуночи. Иногда собак приходилось отправлять по домам поздно ночью, чтобы освободить место для следующих пациентов.

Одну «кружку объятий» я взял с собой на новое место работы и поставил в небольшую кладовку под лестницей, где размещался мобильный рентгеновский аппарат. Этот аппарат значительно облегчил наш труд, избавив нас от проявления пленок вручную. Но все равно приходилось много времени проводить в насыщенном ядовитыми парами темном помещении, загружая и выгружая рентгеновские пленки из кассет. Чтобы не сойти с ума и не уснуть, мне там нужен был кофе.

У нас была замечательная новая операционная и два замечательных кабинета для консультаций, хотя соседство с шашлычной меня не очень радовало. Меня раздражали бесконечные шутки о «поставках сырья» для шашлычной — «из одной двери в другую». Я находил их весьма оскорбительными. Конечно, место для клиники было не идеальным, но Фил всегда меня поддерживал, и я благодарен ему за то, что он позволил эмбриону моей клиники зародиться под его крылом.

* * *

Оглядываясь назад и вспоминая дни и ночи, проведенные по соседству с шашлычной в Гилфорде с 2003 по 2005 год, я испытываю смешанные чувства теплоты и досады. Наша клиника располагалась совсем рядом с тем местом, где я начинал работать у Майка Олдера, приехав и Великобританию десять лет назад. Как только я нашел свою «достаточно вескую причину», я больше, чем когда-либо, преисполнился решимости создать собственную клинику, но мне до этого было еще очень далеко. Мне посчастливилось привлечь в свою команду одного из первых моих наставников — невролога Саймона Уилера, и мы отлично работали вместе. Однако пару раз мне пришлось отказаться от планов получить разрешение на проектирование клиники, да и денег на это не хватало. Поэтому все, что я мог, — это вместе с единомышленниками продолжать тратить все свое время и силы на изучение новых разработок, чтобы не отстать от научного прогресса в области ортопедии и нейрохирургии: невозможно создать лучшую ветеринарную клинику в мире, которая не основывалась бы на научных знаниях. Это все равно что строить «Феррари» без мотора.