— Имейте честь, Давид Мансурович, — обратившись по имени отчеству, даю ему понять, что не стоит забывать о дистанции. Все-таки он босс, а я подчинённая.

Разве Давид обращается со мной по справедливости? Нет, прожигает взглядом, когда другая носит на безымянном пальце обручальное кольцо. Я не позволю оскорбить свои честь и достоинство! Я всеми возможными способами, невзирая на прошлое, буду защищать свое имя. Любой ценой, чего бы мне это не стоило. Если ты позволяешь обесценивать себя, обращаться, как с низшим сортом, то о каком достоинстве, можно говорить? Как можно ждать уважения от кого-то, когда сам себя не уважаешь?

Камилла — невеста, а я… Кто? Кто я для Давида? Ответ прост: неликвид для семьи Садулаевых. Да, у меня нет ничего за душой, но у меня есть моя честь. Я — Мирьям Юсупова и этим все сказано! Моя репутация останется кристально-чистой — такой же, какой была в мой первый рабочий день, когда я переступила порог «Ройал Гарден». И если мне придется переехать в Анапу и начать работать в «Парадайз», мои установки не изменятся. Только Бог знает, как мне будет тяжело.

— Ты так и не ответила: у тебя кто-то есть? — настойчивый голос Давида пробивается сквозь хаотично мечущиеся мысли, заставляя в бешенстве сверкнуть глазами.

— Нет! — злюсь на то, что он буквально загоняет меня в угол. Мне только и остаётся, что огрызаться. — Никого. Мне, в отличие от некоторых, не до этого, — не могу не воспользоваться возможностью сунуть шпильку Садулаеву под ребра.

— Не вижу причин, препятствующих твоему переводу, — слегка сощурив свои невыносимо притягательные глаза, бескомпромиссно заявляет Давид. Бывший прячет руки в карманы, как будто борясь с сильным искушением дотронуться до меня.

— Для чего это все, Давид? — упрямо гну свою линию. — Ответь на вопрос: зачем ты меня переводишь в свой филиал?

Чёрные глаза буквально опаляют меня, на секунду задержавшись взглядом на моих пальцах, которые я нервно заламываю. — Месть?

Мужественное лицо Давида становится непроницаемым.

— Разве ты сделала что-то такое, Мирьям, за что мне нужно тебе мстить?

Мои щёки густо краснеют, и я тяжело сглатываю. Во рту словно образовалась пустыня Сахара — все разом пересохло. Похоже, в пытках Садулаеву Давиду Мансуровичу нет равных.

— Я не придерживаюсь принципа «око за око», Мирьям. Тем более, с женщинами, — наконец, отвечает Давид, замечая мою подавленность. — Иначе весь мир станет слеп, — Садулаев складывает руки на груди и смотрит на меня сверху вниз. — Все, чего я хочу — это справедливости.

— А в чем вы видите ее, Давид Мансурович? — сердце грохочет, словно в ожидании приговора.

Я все сильнее заламываю пальцы, хоть и прячу руки в складках юбки, мою нервозность нельзя не заметить.

— В правосудии, — спокойно отвечает мой новый босс. — Месть — это лишь жалкая попытка облегчить боль, не более, а правосудие — это гармония. Мне вполне этого достаточно, Мирьям.

Опускаю на мгновение глаза, прежде чем посмотреть на него вновь.

— И что же вы приготовили для меня?

— Ты будешь со мной работать над проектом «Северный поток», — он смотрит так уверенно, как будто это уже решенный вопрос.

Хотя, о чем это я? И дураку понятно, что пора собирать чемоданы в Анапу. Стоп! «Северный поток» — что это? И я вслух озвучиваю свое недоумение:

— Что это? — мои глаза непонимающе округляются.