На следующий день Мэгс с Эви сидели в фуд-корте торгового центра и ждали маму, которая отошла в туалет. Тогда Эви решила спросить у Мэгс об истинных отношениях мамы и Рэя.

К ее чести, Мэгс ничуть не растерялась. Она просто отпила из стакана чая со льдом, сказав «фантастический напиток», и задала Эви встречный вопрос:

– А как тебе кажется, дорогая?

– Мне кажется, что они доверяют друг другу, точно занимаются сексом и, может быть, встречаются. Но они не хотят предавать это огласке, потому что они партнеры, а это противоречит каким-то правилам, или что-то в этом роде.

Мэгс кивнула, дав понять, что она услышала ее, но не стала подтверждать или опровергать ее догадки.

– Как бы ты себя чувствовала, если бы это оказалось правдой, Эвелин?

Эви заметила, что последние несколько дней мама, Рэй и Мэгс стали звать ее Эвелин, а не Эви. И никто из них не спрашивал у нее, нравится ей, когда ее так называют, или нет. Но ей это нравилось, поэтому она не возражала.

– Думаю, это было бы здорово. У папы уже другая жена. И я не понимаю, почему мама не может поступить так же.

На лице Мэгс промелькнуло выражение, заставившее Эвелин задуматься, не сказала ли она что-то не то. Но оно сразу же исчезло.

– Думаешь, отношения твоей мамы с Рэймондом можно вписать в рамки какого-то поступка?

Эвелин пожала плечами. Казалось, Мэгс раздумывала, как ей следует поступить. Но тут она увидела Кэри, приближающуюся к ним.

– Послушай, дорогая, не мое дело говорить тебе то, что я, может, очень и хотела бы сказать. Думаю, ты могла бы поговорить об этом со своей мамой. Мне кажется, что она просто беспокоится о твоих чувствах. А ты, по всей видимости, заботишься о ее счастье. Тогда, может, будет лучше, если вы будете откровенны друг с другом. А сейчас мне, наверное, пора откланяться.