Синицына потянулась и ладонью закрыла ему глаза. Затем она обошла тело и взяла его за холодные руки:

– Иди к ногам! – видимо, Синицына поняла свою ошибку и, чтобы Катерина не смотрела больше в лицо трупа, попросила ее зайти с другой стороны. – На раз-два, взяли!

Катерина схватила тело за ноги, Синицына за руки, и они потащили парня в санузел, а там с неимоверными усилиями, только с третьей попытки, перевалили его в ванну.

– Все! – Синицына тяжело дышала. – Ты вся в крови, надо переодеться, пока я полы помою. Потом одежду и тряпки соберем все и сожжем. Ты что молчишь? – с тревогой спросила она бледную Катерину.

– Ты точно уверена, что он, – она кивнула в сторону трупа, – полностью растворится?

– Да, ванна здесь пластиковая, дешевая, это хорошо.

– Почему? – тупо переспросила Катерина, она совершенно не могла уловить связь между трупом и материалом, из которого изготовлена ванна.

– Потому что серная кислота легко проедает и чугун, и сталь, и любой другой металл, но совершенно безвредна для пластика. Я залью тело, накрою его листом пластмассы, замурую все щели в ванной, и через месяц от него…

– Перестань, – у Катерины закружилась голова, и она спешно вышла из ванной.

Вся комната была в крови. Стараясь не наступить в черные лужи, Катя подошла к дивану и села.

– Я все сейчас отмою. – Синицына взяла тряпки и ведро, опустилась на пол и стала отмывать кровь.

– Перчатки есть? – Катерина подошла к подруге.

Она была готова помочь ей, но опускать руки в ЭТО было выше ее сил.

– Да, в ванной, на трубе.

Катерина вернулась в ванную и, стараясь не смотреть на тело, взяла перчатки. До пяти утра они отмывали комнату, а когда все наконец закончили, Катерина принесла мешок из-под картошки, куда они побросали грязную одежду и тряпки. Мылись по очереди из тазика, который Синицына поставила прямо на стол в комнате, затем Катерина переоделась во все чистое из шкафа подруги, и они повалились на диван без сил.

– Надо поспать пару часов. – Синицына поправила водолазку на шее. У нее, как и у Катерины, все горло было в жутких черных пятнах. – Потом ты напишешь заявление об уходе, отдашь ключи от комнаты и поедешь к себе на дачу, а я приеду туда вечером, мне еще за кислотой смотаться надо.

– А что ты скажешь на работе? – без интереса спросила Катерина, глаза у нее слипались, и она все глубже и глубже проваливалась в тяжелый сон.

– Скажу, что уеду на месяц к маме, – ответила Синицына. – Все равно я у них официально не трудоустроена, так чего мне бояться? Разве что снова кинут с деньгами…

Но Катерина уже не слышала ее, она крепко спала.