– Все нормально… – едва слышно прошептала Синицына. – Я его убила.

От нестерпимой головной боли Катерина почти ничего не соображала, она лежала на полу и пыталась наладить дыхание, но воздух до сих пор вырывался из ее груди с омерзительным свистом. В глазах у нее снова потемнело, и на какой-то миг Катя отключилась, а когда пришла в себя, то увидела Синицыну, которая протягивала ей стакан воды.

– Выпей, станет легче, – свистящим шепотом произнесла подруга. – Пей.

Катя послушно пригубила и тотчас со стоном уронила стакан, вода обожгла травмированное горло не хуже крутого кипятка. Пока она пыталась справиться со слезами, навернувшимися на глаза, Синицына уползла куда-то прочь из поля зрения Катерины. Затем послышался звук захлопнутой двери, и снова тишина.

Катерина приподнялась на локтях и огляделась. Синицына сидела на полу, прислонившись спиной к запертой двери в комнату, у окна лежал парень с пробитой головой. Вся левая половина комнаты была в густой, почти черной крови, которая вытекала из развороченной макушки мужчины. Медленно, словно во сне, Катерина нашла взглядом окровавленный утюг – орудие убийства, он лежал рядом с остывающим телом.

– Я тебя спасла. – Синицына попыталась выдавить улыбку и кивнула головой на труп: – Зачем ты сюда пришла?

– Я думала, здесь Олеся, – Катерина говорила шепотом, ее до сих пор сильно мутило и адски раскалывалась голова. – Откуда ты здесь взялась?

– Я живу здесь, – Синицына пожала плечами, – Олеся живет в конце коридора.

– Но куда ты всегда уезжаешь с работы? Если ты живешь здесь? – Катерина с трудом подбирала слова, она едва связывала их в предложения и неимоверным усилием воли заставляла себя произнести их вслух. Горло болело так, словно она проглотила ведро битого стекла.

– К Игорьку, сын живет у моей мамы. – Синицына вытянула ноги и закрыла глаза. – Так какого черта ты сюда приперлась?

– Я…я… – Катерина замолчала, она не знала, что сказать.

– Теперь ты знаешь, что я продаю наркотики, – Синицына говорила медленно и тихо.

– Я не осуждаю тебя, – так же тихо ответила Катерина.

Теперь, уже зная и о туберкулезе, и о задержке зарплаты, и о сыне, она не смела судить Синицыну. Но ей безумно хотелось убраться отсюда куда подальше и навсегда забыть обо всем этом. Навсегда.

– Помоги мне избавиться от тела, – попросила Синицына, и Катерина, больше всего боявшаяся именно этой просьбы, вздрогнула.

– Я не могу, – прошептала она. – Я не хочу стать соучастницей убийства.

– Я понимаю, – неожиданно спокойно согласилась с ней Синицына. Катерина, ожидавшая криков и угроз, удивилась такой реакции. – Я прошу тебя просто перетащить труп в ванную, и все.

– У тебя есть своя ванная? – Несмотря на чудовищную ситуацию, Катерина страшно удивилась.

– Да, на первом этаже в комнатах есть ванна и туалет. – Синицына продолжала неподвижно сидеть у двери, вытянув ноги. – Это типа комнаты благоустроенные. Ну, поможешь мне?

– Зачем? – Катерина побледнела, она решила, что Синицына собирается разрезать в ванной тело на кусочки.