— Мать Томаса, так зовут мальчика, должно быть, рассказала обо мне инспектору Сальвадору, и он как-то раз пришел попросить моей помощи в расследовании дела, которое казалось безнадежным.

— Вы помните, что это было за дело?

— Прекрасно помню и тем не менее настаиваю на сохранении профессиональной тайны.

Пердомо посмотрел на нее в некотором замешательстве, а затем возразил:

— Какая профессиональная тайна? По-моему, вы только что сказали, что не зарабатываете на жизнь как парапсихолог. То есть это не ваша профессия.

— То, что я никогда не получала денег за свою работу, не означает, что мой этический кодекс не распространяется на эти консультации, назовем их… особыми.

— Вы можете мне сказать, по крайней мере, удавалось ли вам достичь несомненного успеха в расследовании?

— Ни несомненного, ни относительного. Должна вам признаться, что в первом случае, какой мне доверил инспектор Сальвадор, я не смогла сообщить ему никаких данных. Провал был полный.

Похоже было, что она хотела рассмеяться, но ограничилась улыбкой.

— Чем вы это объясняете?

— Возможно, исходная информация, которую мне сообщил инспектор, была недостаточной или вообще ошибочной, а может, для моих способностей характерны подъемы и провалы, связанные с менструальным или лунным циклом, вы должны знать о таких вещах. Известно, какими странными мы, женщины, иногда можем быть.

Пердомо позабавил комментарий Ордоньес относительно женского пола, но он решил не показать этого даже улыбкой. И продолжал задавать вопросы:

— Если вы в первый раз потерпели такое фиаско, как получилось, что вас продолжали приглашать?

— Боюсь, что вторая возможность — которой я никоим образом не добивалась, — была предоставлена мне благодаря настойчивости сестры Сальвадора, слепо верившей в мои способности. Это было дело об убийстве, и мне приятно сказать, что я дала полиции несколько зацепок, которые позволили определить торговца наркотиками, поскольку речь шла о вендетте из-за наркотиков.

Инспектор молчал, не зная, как отреагировать. Психолог удивила его следующим высказыванием:

— Ясно, что вы не верите в экстрасенсорное восприятие.

Пердомо не хотелось быть с ней невежливым, и он помедлил с ответом, подыскивая способ высказать свой скептицизм не слишком агрессивно. Она, казалось, понимала, о чем он думает, потому что сказала:

— В какой-то мере я оправдываюсь, ведь в этой области столько мошенников, что скептицизм можно не только понять, но и одобрить. В Испании не так много полицейских парапсихологов, но вы не представляете себе, сколько их в других странах; они обычно угадывают задним числом. Например, кто-то говорит: «Я вижу воду и число тринадцать». Когда расследование заканчивается — скажем, по делу о похищении, — полиция обнаруживает в окрестностях резервуар с водой и узнает, что искомая улица находится в округе под номером двадцать восемь ноль тринадцать. Сообщенные сведения в действительности не привели к дому похитителя, но никто не может отрицать, что у ясновидящего были основания так говорить.

— Но если бы вода находилась в муниципальном бассейне, а тринадцать было бы номером дома, парапсихолог ведь все равно учитывал бы это как свой успех, разве не так?

— Именно. Секрет этих людей в том, что они предоставляют неопределенную или неоднозначную информацию.