– И толку от этого Ключа? – возмутился Шеверт.

Внезапно  будто гвоздь под сердце вогнали, и кэльчу выругался. Боги, как не вовремя! И под рукой, естественно, ни зелья Хофру, ни верной травки хибиса…

«Ничего, обойдется,» – он присел, оперся спиной о Врата и постарался дышать глубоко и спокойно. Боль медленно отступила, но костлявая рука смерти продолжала, словно в нетерпении,  тискать сердце.

«Не вовремя», – Шеверт хмуро огляделся, – «тоже мне, боги! Ну хоть бы подсказку дали, хотя бы ма-аленькую!»

Взгляд скользил по стенам, цепляясь за причудливые завитушки древнего письма. Шеверт вздрогнул: ему померещилось, что буквы сами по себе меняют очертания, сливаются в новый узор, словно капли дождя на оконном стекле. Едва веря собственным глазам, он прочел: «Как только кровь жертвы алтарь оросит, для странника мир новый будет открыт».

– А, так вот в чем дело, – усмехнулся кэльчу, – всем нужна жертва, да? Даже глупой ледяной пирамиде никак не обойтись без жертвы!

Затем, помолчав, добавил с обидой:

– Ну а то… как же без крови и жертвы? За все нужно платить. А уж за новый мир – нужно хорошо и много заплатить хозяевам…

Вздохнув, Шеверт поискал глазами алтарь, но тут же решил, что как раз на алтаре и расположены Врата. Он взял нож, повертел его в руках. Жертва так жертва, ничего не поделаешь – уж Царица серкт наверняка бы резала своих подданных, как баранов, лишь бы заграбастать побольше новых земель.

Шеверт подкатил рукав куртки, зажмурился и полоснул себя по локтевому сгибу. Тут же на пол спелыми ягодками земляники упали первые капли; пирамида содрогнулась, словно вздохнула – и Врата начали оживать, окутываясь радужным облаком.

– Так-то лучше, – буркнул Шеверт и на всякий случай подвинул ийлура ближе к вратам.

Шлеп. Шлеп. Шлеп-шлеп.

Капли бодро срывались, пролетали то короткое расстояние, что отделяло их от алтаря – и мгновенно впитывались в пористый лед. Радужное облако внутри арки собралось живым клубком, и начало отползать от центра, словно пенка на кипящем варенье. А там… там открылось самое обычное, бархатно-черное небо, полное крупных звезд.

– Хм, – только и сказал Шеверт.

Он выпрямился перед этим куском неба, где, словно россыпи драгоценных камней, плавали миры – новые земли, новые боги, новые смертные… Затем, осмелев, обратился к пирамиде. Ведь она, конечно же, все слышала и следила за ним.

– Мне бы… уважаемая… увидеть Эртинойс. Тот Эртинойс, откуда пришел северянин.

Небо подернулось розовой дымкой, свернулось в разноцветный ком – а затем брызнуло во все стороны, словно разбитое зеркало.

Перед глазами замельтешили зеленые луга, южный лес, Дикие земли, холмы Кэльчу… Крылатые элеаны задорно черкали небо, одинокий ийлур торопился куда-то по тракту… И кэльчу, маленький кэльчу подгонял неповоротливого щера.

Шеверт торопливо заморгал: в слезах все расплывалось, впитывалось в радугу по крайм врат. Тот самый Эртинойс, старый и добрый мир без серкт, и без башни Могущества.

– Благодарю, – учтиво сказал кэльчу.