Почесав затылок и почти не ощущая, как по руке струится кровь, он наклонился и подтащил Дар-Теена к арке.

– Ну, всего доброго тебе, приятель.

На какой-то миг Шеверту показалось, что ийлур тихо вздохнул, и что его веки затрепетали, как у просыпающегося смертного.

– Прощай, Северянин.

И кэльчу, поднатужившись, столкнул ийлура туда, где разворачивалось полотно старого Эртинойса. Столкнул будто в воду; тело Дар-Теена несколько секунд держалось на поверхности, а затем начало погружаться в зелень холмов, уходя все дальше и дальше…

Шеверт улыбнулся, потер ладони.

– Ну, вот и все!

На душе стало радостно и легко. Все оказалось просто: столкнуть ийлура в зеленую дымку, перевязать руку…

Через удар сердца Шеверт завопил от нестерпимой, сводящей с ума боли. Пирамида выполнила то, что от нее хотели… А жертва – жертва была обещана.

В кожу впились тысячи ледяных игл. Стены угрожающе надвинулись, а затем и вовсе слились в ледяной шар, который окутал барахтающегося и брыкающегося Шеверта.

Наверное, он кричал – но уже не понимал и не помнил этого.

Не осознавал он и того, что его тело вдруг оказалось разъятым на тысячи маленьких кусочков, и что за каждой каплей крови жадно тянулись руки смертных, нарисованных на стенах пирамиды.

Кровь. Тьма… Полет сквозь сумерки.

… Свет.

«Все закончилось, да?»

Шеверт плавал внутри мыльного пузыря, за стенками которого остались кромешная тьма и холод. И он был совершенно цел, даже шрама на руке не осталось.

«Вот те раз», – Шеверт ошеломленно ощупал собственную грудь, – «что это было-то?»

И вдруг пальцы наткнулись на листок бумаги, тот самый, что ему впопыхах сунула Андоли.

«Прочитаешь, когда… » – вспомнил Шеверт последние слова Андоли.

«Но ведь все… закончилось», – подсказал ему кто-то, прячущийся в солнечном луче.