Эпилог

Банифаций, особо не афишируя свой отъезд, приказал своим людям запрягать лошадей.

Когда Порфирий вошёл в зал, там стоял весёлый гомон. Непривычно возбуждённый Банифаций что-то весело рассказывал Агнессе, попутно обняв Ивана одной рукой, как старого друга, за плечи. Рядом стоял Пантелеймон, деловито сложив руки за спиной и немного нервно раскачиваясь на носках. Медина отрешённо сидела в кресле у камина и созерцала происходящее даже не вслушиваясь в разговор. Весь её вид говорил о внутреннем состоянии счастья.

Появление Порфирия Пантелеймон воспринял как сигнал к готовности.

— Прошу прощения, но Его величеству Банифацию, нужно срочно отъехать по государственным делам! — объявил всем Пантелеймон.

Агнесса вопросительно вскинула глаза на отца.

— Папенька, это так?!

— К сожалению да, милая! Дела! Но я непременно в скором времени вернусь!

Он шагнул к дочери, обнял её и поцеловал в лоб.

— Ваше высочество!.. — Банифаций протянул руку Ивану, а когда тот с готовностью пожал её, прошептал громким шёпотом: — а место младшего конюха ещё не занято, если что!..

И сам же громко закатился смехом от своей шутки.

Потом он важным шагом подошёл к Султанше Медине и приложился долгим поцелуем к её руке.

— У нас на Востоке говорят, что гость необходим хозяину, как дыхание человеку, но если дыхание входит и не выходит — человек умирает! — кокетливо сказала Медина.

Банифаций громким хриплым хохотом огласил зал.

Когда его смех, растворившись в дальних углах огромного зала, затих, все услышали неуверенный голос Порфирия.

— Не спешите, Ваше величество, государственные дела подождут.

Улыбка плавно сползла с лица Банифация. Он обернулся к Пантелеймону, как будто требуя объяснений.

— Что случилось? — Пантелеймон грозно упёрся взглядом в рассеянное лицо слуги.

— Я думаю, вам всем лучше пройти за мной.