29

Удел Бэй был расположен п пределах современной провинции Хэнань к северу от Вэйхой. Еще в начале династии Чжоу этот удел был поглощен княжеством Вэй. Песни, вошедшие в эту главу, были собраны уже после присоединения этого удела к княжеству Вэй и, по словам Чжу Си, рассказывают о событиях, произошедших в Вэй. Не совсем ясно поэтому, в силу каких причин данная глава сохранила название «Песни царства Бэй».

30

Эти стихи толкуются китайскими комментаторами, как жалобы жены на мужа, отдавшего предпочтение наложнице, что так же не подобает ему, как если бы он из шелка чистого желтого цвета повелел сшить себе нижнее платье, а из пестрого зеленого — верхнюю одежду.

31

По мнению Чжу Си, здесь рассказывается о том, как Чжуан-цзян, вдова вэйского князя Чжуана (756—734 гг. до н. э.), провожает свою подругу Дай-гуй, возвращающуюся на родину после смерти князя Хуаня (733—718 гг. д н. э.), сына Дай-гуй и приемного сына Чжуан-цзян, убитого своим братом Чжоу-юем, захватившим престол. Чжу Си говорит, что бездетная главная жена князя Чжуана — Чжуан-цзян — усыновила сына приехавшей из княжества Чэнь наложницы Дай-гуй, который и стал благодаря этому законным наследником престола, а впоследствии князем Хуанем. После егоубийства его мать возвратилась к себе на родину. Как уже указывалось в послесловии, средневековым комментаторам: «Шицзина», в том числе и Чжу Си, присущ псевдоисторизм, не оправданный текстом памятника. С другой стороны, мы должны отметить, что некоторые синологи прошлого столетия, и в частности акад. В. П. Васильев, ставили под сомнение сообщаемые исторические данные и даже, например, существование до эпохи Чжоу еще двух китайских династий. Археологические данные, добытые в текущем столетии, самым блестящим образом подтвердили исторические сведения, сообщенные нам древними и средневековыми китайскими учеными. Мы, конечно, не можем утверждать, что данные стихи действительно связаны с сообщаемым Чжу Си историческим событием, но мы должны подчеркнуть, что объяснение Чжу Си кажется нам более логически последовательным, чем у других комментаторов, хотя, быть может и неверным объяснением этих стихов.

Мы не можем согласиться с Б. Карлгреном, полагающим, что в этой песне описываются проводы новобрачной в дом своего мужа. Основанием для такого понимания послужила фраза «Чжи цзы юй гуй», переведениая нами: «Она возвращается ныне в свой дом», а Б. Карлгреном — «This young lady goes to her hew home». Причиной расхождения между нами является последнее слово — «гуй», которое имеет основное значение — возвращаться, возвращаться на родину, а также ехать в гости к родителям (для молодой жены) и — ехать в дом жениха (для невесты). Вообще слово «гуй» встречается в «Шицзине» около восьмидесяти раз во всех этих различных значениях, во многих случаях все эти четыре значения бесспорно доказываются текстом. «Цзы», как известно, может означать и «я», и «ты», и «вы», и «они», и «девушка», и «женщина» (вернее, «человек»); young, стоящее в переводе Б. Карлгрена, добавлено самим Б. Карлгреном, против чего мы не возражали бы, если бы это маленькое добавление не меняло в корне без всяких веских оснований совсем не схоластическое в данном случае объяснение Чжу Си, подтвержденное и другими учеными.

Другим спорным моментом являются слова «сянь цзюнь чжи сы», переведенные мною словами: «И думой о князе покойном [супруге моем]», а Б. Карлгреном: «Of the former princes I think». Здесь невозможно разрешить спор: имеется ли в виду один прежний государь, т. е. «наш общий покойный супруг», или — «прежние государи», так как грамматической категории числа в древнекитайском языке не существовало. Мы должны только отметить, что толкование Чжу Си этих слов гораздо проще, естественнее и от него меньше отдает схоластикой, чем от перевода их Б. Карлгреном. Кроме того, мы должны отметить здесь частичное подтверждение версии Чжу Си, а именно, что здесь идет речь именно о княжеской семье, так как в I, III, 2 женщина в аналогичной или близкой фразе вспоминает о древних людях «гу жэнь»; в оде III, III, 2, где речь идет об управлении государством, вспоминаются прежние цари — «сянь ван». Здесь естественнее всего ожидать воспоминания о прежнем государе или государях от женщины, принадлежащей к княжеской семье.

Суммируя всё сказанное, мы должны сделать вывод, что оба рассмотренных нами места еще не дают материала для решения вопроса: идет ли в этих стихах речь о молодой девушке, отправляющейся в дом своего жениха, или о вдове, возвращающейся на свою родину. Чтобы разрешить этот вопрос, мы должны обратиться ко всему контексту стихотворения, а также однотемным произведениям «Шицзина». Свадебному путешествию невесты и свадьбе посвящены стихи I,I,1; I,I,6; I,I,9; I,II,1; I,II,11; I,III,9; I,IV,7 и I,V,3, но ни в одном из них нет слез и горя по поводу отъезда невесты. Но допустим, что Б. Карлгрен прав, совершенно отвергая версию Чжу Си и предлагая вместо нее свою. Встает вопрос: кто же это провожает невесту и оплакивает ее так горько? Подружек невесты, по нашему мнению, надо исключить, так как чрезвычайно сомнительно, чтобы девушки так оплакивали свою подругу, выходящую замуж; обычно бывает обратное.

Остаются ее ближайшие родственницы — сестры и мать. Среди китайской аристократии в эпоху «Шицзина» брак был групповым, и обычно сестры главной жены становились вторыми женами и уезжали вместе с сестрой. Наиболее вероятным было бы в случае свадебного путешествия отнести это оплакивание к матери уезжающей невесты, но это, как мы полагаем, исключено здесь применением термина «ши» (ft), основное значение которого «глава рода» (по-видимому, сперва матриархального) и который в дальнейшем употребляется при вежливом обращении к другому лицу — «господин, государь». Мы видим этот термин употребленным при обращении к матери (I,III,7), он употребляется и при обращении к братьям, но мы не встречали примера и считаем этот термин едва ли возможным при обращении матери к дочери. Слова — «была беспредельная и сердце ее глубина» («ци синь сай юань») всю высокую и подробную моральную характеристику, данную уезжающей, мы бы отнесли, при прочих равных условиях, скорее к зрелой, даже стареющей женщине, нежели к девушке в возрасте шестнадцати-семнадцати лет.

Мы не можем принять на веру целиком версию Чжу Си, связывающую эти стихи с определенным историческим событием, но должны указать, что эту версию ничто полностью ке подтверждает, но ничто и не противоречит ей. Мы считаем подтвержденным в тексте, что речь идет о возвращении на родину зрелой женщины, принадлежащей к княжеской семье и горько оплакиваемой своей подругой, скорее всего другой женой их общего супруга. Мы полагаем, что причиной такого возвращения послужило какое-либо экстраординарное событие, так как поэзия оставленной жены, обильно представленная в «Шицзине», имеет свою специфику, которая в данном стихотворении отсутствует. Версию Б. Карлгрена мы вынуждены отклонить, так как никакого подтверждения для нее мы в тексте не находим, а четвертая строфа, по нашему мнению, прямо этой версии противоречит.

32

Человек, бедный доблестью сердца, т. е. я. В древнем Китае принято было называть себя уничижительными именами, а своего собеседника хвалебными.

33

Слава худая идет про него, — Чжу Си объясняет выражение «дэ инь у лян» — приукрашивать свои выражения, делать безобразным содержание. В I,III,10 он объясняет выражение — «дэ инь» как «прекрасная слава». Мы бы уточнили — слава о духовной доблести. Следуя более точному объяснению Чжу Си, данному им в I,III,10, мы предлагаем здесь точный перевод — слава о его духовной доблести (душевных качествах) нехороша.

34

Цао — город в княжестве Вэй. Мобилизуя часть мужского населения та войну, князья обычно должны были проводить большие земляные работы для обороны своих городов, занимая этими работами остальное население.

35

Царство Чэнь — см. примечание к I. XII. Царство Сун — мощное древнее княжество, расположенное на части территории современных провинций Хэкань и Цзянсу.