По свидетельству китайской традиции, примерно до XII в. до н. э. в чжоуском племени существовал родовой строй. В дальнейшем появилась личная собственность (в отличие от общиннородовой), расширению которой, в частности, способствовали непрестанные войны с многочисленными, особенно кочевыми племенами, поскольку чжоуские полководцы и их дружины присваивали богатые военные трофеи. Победа племени чжоу над племенем инь в 1122 г. до н. э., когда большая часть иньцев была порабощена, и утверждение династии Чжоу (1122—249 гг. до н. э.) ускорили разложение первобытно-общинного строя племени Чжоу и переход к классовому обществу.

Противопоставления в песнях «Шицзина» «простолюдинов» — «шужэнь» (к которым относились свободные крестьяне и рабы) господствовавшей знати в лице царей — ванов, удельных князей — чжухоу, служилого сословия — дафу, ши и т. п. свидетельствуют наличии у чжоусцев антагонистических классов.

История государства Чжоу делится на два больших этапа: эпоха Западного Чжоу (1122—770 гг. до н. э.) и эпоха Восточного Чжоу (770—249 гг. до н. э.). В период Западного Чжоу существовало вполне сложившееся классовое, рабовладельческое общество с крупной земельной собственностью и сложной иерархической структурой. Государственная организация Западного Чжоу представляла собой древнюю восточную деспотию. «Древние общины там, где они продолжали существовать, — писал Энгельс, — составляли в течение тысячелетий основу самой грубой государственной формы, восточного деспотизма...».

Период «Восточного Чжоу» характеризуется многочисленными походами чжоуских полководцев против варваров, не всегда, однако, удачными, и постепенным ослаблением чжоуской деспотической монархии, которая в период VII — V вв. до н. э., известный как «Множество царств», переживает свой окончательный развал.

В ряде произведений «Шицзина» упоминается об ослаблении власти династии Чжоу, потере ею былого могущества. Об этом говорится в стихотворении «Не ветер порывист» из главы «Песни царства Гуй»:

Об упадке царства Чжоу и ослаблении власти его царей говорится также в песне «Течет на поля ледяная вода...» из главы «Песни царства Цао»:

В разделе «Нравы царств» создана в высшей степени яркая и колоритная картина общественной жизни и быта китайского народа в эпоху его раннего развития. Здесь народ предстает перед нами не только как вдохновитель художественного творчества поэтов, но и как творец поэтических произведений, являясь великим и бессмертным коллективным художником.

Китайской классической литературе присущи принципы реалистического творчества, она одухотворена высокими идеями патриотизма, народности, гуманизма. Эти прекрасные традиции бережно хранятся современными писателями Китая, опирающимися в своем творчестве на опыт своих славных предшественников.

Известный китайский критик и литературовед Чжоу Ян отмечает, что современная китайская литература должна унаследовать замечательные традиции древней китайской литературы, показывающей борьбу и раскрывающей характер ее участников. Новая литература, литература социалистического реализма, может стать подлинно народной лишь в том случае, если она будет сознательно и, конечно, критически воспитывать в себе замечательные традиции национального классического наследия.

В богатейшей литературной традиции Китая особую важность представляет основная линия развития этой традиции — линия реализма. Именно эта линия в истории китайской литературы была наиболее плодотворной и живой, и именно эта линия проходит через творчество всех истинно великих мастеров китайской литературы. Китайская литература была очень сложной и многогранной, ее развитие, особенно в отдельных жанрах, не всегда шло по восходящей, и тем не менее в любую историческую эпоху прошлого мы видим как неуклонно, через самые различные на пластования, наперекор художественным вкусам и взглядам господствовавшей верхушки, эта реалистическая линия китайской литературной традиции продолжала свое развитие. Это был путь, который, вероятно, не прошел реализм ни одной литературы в мире. Истоки этой традиции восходят к древнейшим мифам и народным преданиям, а также и к «Книге песен», где сквозь сказочную, порою мрачную фантастику пробиваются первые лучи правдивого отображения жизни человека, его труда и борьбы.

Многие песенно-поэтические произведения «Книги песен» правдиво, реалистически отражали жизнь.

«В песнях крестьян, — отмечает Гао Хэн в статье «Введение к «Шицзину», — описывается главным образом их трудовая деятельность, эксплуатация и угнетение их землевладельцами, описывается их многотрудная жизнь, их мысли и чувства против эксплуатации и гнета, их классовая ненависть; в этих песнях находит свое выражение их активность и боевой характер, субъективные чаяния, выражающие их стремление к счастью и преобразованию общества; проявляются их прекрасные качества — горячая любовь к труду, патриотизм, любовь к справедливости и миру... Это — произведения в высшей степени реалистические и народные».

Характерной чертой полных поэзии и вдохновения песеннопоэтических произведений в разделе «Нравы царств» является их глубокая связь с жизнью, с окружающим человека миром, их подлинная реалистичность. Именно эта замечательная особенность служит основанием для того, чтобы начинать историю реалистических традиций китайской литературы с народных песен раздела «Нравы царств» в «Шицзине». Реалистические песни и оды «Шицзина», правдиво отображающие дух своей эпохи, помогают нам ознакомиться с жизнью древнего Китая.

Для многих песен «Шицзина», особенно раздела «Нравы царств», характерны мотивы гневного социального протеста, острая критика общественных отношений, ненависть к жестоким правителям и тиранам. Гневно осуждаются богачи, придворная знать, грабящие трудовой люд и земледельцев, удельные князья и правители, рвущие страну на части.

Интересна в этом отношении «Песнь о трудолюбивом дровосеке и советнике князя», в которой с большой силой обличается паразитизм эксплуататоров и тунеядцев:

Остро обличительный характер многих песен «Шицзина», суровое осуждение паразитического образа жизни господствующих классов, грабивших трудовой люд, несомненно, служат доказательством фольклорного происхождения песен раздела «Нравы царств» и убедительно свидетельствуют о том, что в этих произведениях безвестных авторов нашли свое отображение подлинные чувства простого народа, его тревожные мысли, затаенные надежды и чаяния.

Выдающееся место в этой книге принадлежит песне «Большая мышь», в которой, вероятно впервые в китайском поэтическом творчестве, применяется иносказание. В этой глубоко обличительной песне ненавистные народу силы, его жестокие угнетатели и эксплуататоры изображаются в аллегорической форме — в виде «большой мыши», жадно пожирающей все плоды труда землепашцев. Замечательно, однако, что лейтмотивом исполненной оптимистической веры в торжество народной справедливости песни является жизнеутверждающая мечта тружеников о «счастливой стране», в которой не будет «жадных мышей» и в которой «мы найдем свой новый дом», «правду мы свою найдем»:

Ряду песен раздела «Нравы царств» свойственна определенная сатирическая направленность. Как и во многих других песнях «Шицзина», здесь прославляется труд простых людей и осуждается знать, противопоставляется жизнь общественных классов того периода, выражается недовольство судьбой бесправных и зависимых. Характерна в этом отношении песня «Вышел я из северных ворот»:

Суровая правда о бедствиях и страданиях простого люда, горесть и невзгоды в тяжком подневольном труде и на военной службе, тревожные думы тружеников и солдат нашли свое выражение во многих песнях и одах «Шицзина», например, в песнях «Думы солдат о доме», «Взбираюсь ли я на высокий хребет», «Лишь барабанов бой услыхал».

Среди этих песен мы находим подлинные жемчужины. Прекрасна, например, по мысли и глубине поэтического выражения печальная песня, воплотившая безысходную тоску и благородство чувства угнанного на войну землепашца. Народные творцы песенно-поэтических произведений умели придать простейшим жизненным фактам глубокое значение и смысл, сочетать наивную непосредственность и лирику чувств с суровой правдой жизни: