– Ну от твоей-то зарплаты и полевых четвертинку отщипывать можно, с голоду не помрете. А что касается внешности, то ты разве никогда не слышал, что женщины ценят в мужчинах прежде всего ум, потом надежность, порядочность, а уж потом?..

– Может, и ценят, но влюбляются-то в совсем других.

– А ты и руки опустил. Видно, мне самому придется твоей личной жизнью заняться.

– Это как, интересно? И захочу ли еще я? – Вадима начало раздражать такое активное участие в его судьбе.

– Захочешь ты или нет, но с завтрашнего дня будешь ходить в маршруты с Верой. Канавы тоже на себя с ней возьмешь. Можешь считать это приказом начальника отряда. Если уж совсем не сработаетесь, через неделю поменяемся.

В палатке повисла долгая пауза, а потом Вадим тихо спросил:

– А как ты ей это преподнесешь?

– Скажу, что хочу лично сам посмотреть все дальние точки и с Валерой это будет сделать легче. Кстати, в какой-то степени так оно и есть. Или не так?

Диметил в ответ промолчал.

Верка приняла утром все как должное: надо – значит надо. А через несколько дней она почувствовала, что в таком тандеме работать для нее даже приятнее. Диметил и вправду оказался светлой головой, и все, что касалось геологии, тут же могло получить из его уст объяснение или гипотезу. Но в отличие от Белявского, который тоже был хорошим специалистом, Диметил обладал более тонким внутренним тактом. Понимая, что студентке неловко то и дело задавать вопросы, боясь при этом выглядеть незнающей или глупой, он не дожидался их, а начинал обо всем рассказывать сам, позволяя ей лишь как бы соглашаться с собой. Верке это, конечно, льстило.

Ее удивляло, как Диметил, даже не беря в руки и не нагибаясь, с ходу определял любой минерал или породу. И к концу первого же маршрута она не смогла удержать невольно прорвавшееся восхищение:

– Ну вы даете, Вадим Николаевич! И как это у вас получается?!

– Ничего особенного, – чуть смутился по своей привычке Диметил, – дело практики. Ну и школы, наверное. – Он чуть заметно улыбнулся: – У нас в Горном минералогию Дмитрий Николаевич Павлушин читал. Интересный был человек, царство ему небесное. Вот он нас и выдрессировал. Помню, приходим мы к нему на самый первый зачет, а он сидит и с хитрецой так улыбается. И стол перед ним чистый – ни одного минерала не лежит, зато карманы все оттопыренные до невозможности. Вызывает первого и говорит: «Если дать минерал в руки, то любой дурак определить сможет – твердость попробует, на вес прикинет, спайность поглядит, излом. А ты вот так попробуй – влет!» Сует руку в карман, вытаскивает зажатый в ней кусок минерала, подбрасывает в воздух и ловит другой рукой. «Ну, что это, Сидоров, определил?» – «Не-ет». – «Попрошу следующего». И ведь научил, через два года все методику его освоили. – Вадим снова улыбнулся. – Так что если в меня сегодня кинут камнем, то я, наверное, до того, как он подобьет мне глаз, успею выкрикнуть его название.

– Впечатляюще, – не смогла сдержать смех Верка, представив, как в Диметила летит булыжник, а он в это время определяет его химическую формулу.

– Интересный был человек, Дима, как мы его звали, – еще раз подчеркнул Вадим. – Он у нас еще на первом курсе кристаллографию преподавал. Вы-то ее проходили уже?

– Проходили. Вдоволь формул нарисовались.

– Значит, ты представляешь, что такое формула симметрии.

– Конечно, зеркальная плоскость, инверсия, оси вращения, – начала перечислять Верка.

– А обратила ли ты внимание, что в живой природе самая идеальная симметрия у самых примитивных существ, например у морских звезд? В неживой природе она еще более совершенна – у природных алмазов, к примеру.

– Да я как-то над этим не задумывалась.