Все потихоньку ахнули, а Зденек продолжил:

– Ты, Валерий, замечательный стрелок, но теперь у тебя будет шанс стать хорошим фотографом и оставить в живых чуть больше зверей в тайге. Держи-держи!

– С-спасибо! – растерянно и счастливо протянул Валерка. – Да он же импортный, сумасшедшие деньги, наверное, стоит?!

– Не волнуйся, – улыбнулся Зденек, чуть морщась от боли, но стараясь не показывать вида. – Большие деньги для нас с тобой, а японцы мне пришлют такой же за десяток желтушек вилюйских. Ваша якутская тайга была для меня щедрой, а вот я, наверное, чем-то ее обидел. Так что при вас прошу прощения у самого главного лесного духа… опять забыл, как его зовут…

– Байанай, – почти в голос ответили Афанасий, Валерка и Белявский.

– Вот-вот, Байанай! – Он капнул несколько капель из кружки на большой старый валун у ног, шепнул что-то по-чешски и продолжил: – Я всегда буду помнить вас! Особенно Степана Петровича! – Зденек повернулся к Тамерлану и благодарно склонил голову. – И большое спасибо всем, кто меня так хорошо лечил, не спал у постели глупого бестолкового чеха, – Афанасию, Вадиму, Вере… Буду всех вас ждать в гости в моей Златой Праге. Но Петровича особенно!

По тому, как подчеркнуто произнес энтомолог конец фразы и как глянул после этого Верке в глаза, она поняла, что Зденек полностью реабилитировал Тамерлана и то же самое посоветовал сделать ей. Верка мысленно попыталась заставить себя согласиться чехом, оставить глупые девчоночьи подозрения, но что-то внутри ей мешало и мешало. Тамерлан же стоял какой-то смущенный, словно слишком скромный герой на празднике в его честь.

А Верка внутренне сетовала на то, что вечером ей так и не удалось поговорить со Зденеком с глазу на глаз. В палатке у нар больного все время, кроме нее, сидели то Валерка и Вадим, то Белявский с Полковником, то Афанасий, оказавшийся ко всему еще и заправским костоправом. Аккуратно сняв кору с одного из ближних тополей, он потихоньку, стараясь не причинять боли, обернул ею руку и ногу Зденека в местах переломов, благо они были закрытыми, наложил сверху длинные толстые лучины, нащипанные с полена, и туго обмотал все это сверху широким бинтом. Получилось что-то вроде таежного гипса – шина, надежно зафиксировавшая сломанные кости. А обезболивающие уколы Зденеку каждые два часа делал Вадим. Верка бы тоже смогла – у них все девчонки в техникуме проходили курс медсестер, но Зденеку, конечно, было бы неприятно стягивать перед ней штаны. Тем более что выбор был. И она выходила на это время из палатки, давая возможность Вадиму исполнить миссию «медбрата».

Где-то в подсознании у нее то и дело всплывала мысль, что Тамерлан как-то неслучайно оказался рядом с переломанным Зденеком. А вдруг он и спустил на него лавину? Специально. Но доказательств этому предположению, выстроенному лишь на каком-то зыбком предчувствии, не было. Натолкнуть же на эту мысль самого Зденека принародно она не могла. А наедине их так ни разу и не оставили.

И вот теперь, перед самым отлетом, Зденек подал ей очень отчетливый знак: расследование по «Делу Тамерлана» пора закрывать. Поиграли в оборотней – и хватит.

– Не поет сегодня наша пташка, будем оперных слушать, – заметил Белявский. Он лежал на спальнике в темной палатке, включив транзистор, и все еще мысленно переваривал вчерашнее происшествие.

– Некому петь, главного слушателя нету, – откликнулся из своего угла Диметил.

– Хороший парень Зденек, жалко, что так получилось. Вроде и месяц всего вместе провели – а уже привыкли. Сегодня весь день как будто чего-то не хватает.

– Да, грустновато.

– А насчет пташки я вот что тебе хочу посоветовать, как старый и опытный волк, ты присмотрись к ней.

– В каком это смысле? – не понял Диметил.

– В самом прямом. В мужском. Не всю же жизнь будешь вот так куковать в одиночку. А тут случай такой, можно сказать, карты в руки. Девчонка, сразу видно, неизбалованная, неглупая, почти красавица. И поет вон как… Судя по всему, сердечко этой пташки на данный момент свободно, да и претендентов на него в ближайшем окружении не просматривается. Валерка мог бы по молодому делу приударить, но, видно, другая у него в голове сидит.

– Сидит. И пока крепко, – подтвердил Вадим, – рассказал он мне, когда на петле были. После медведицы рассказал… Была у него девчонка…

– Вот и не теряй возможности.

– Да ты же знаешь. – Только темнота в палатке не позволила Белявскому увидеть, как покраснел Диметил. – Я не по их части… Куда уж с моими внешними данными да с «прицепом» в двадцать пять процентов. Десять лет еще платить и платить…