Милый друг, иль ты не видишь,Что все видимое нами —Только отблеск, только тениОт незримого очами?Милый друг, иль ты не слышишь,Что житейский шум трескучий —Только отклик искаженныйТоржествующих созвучий?Милый друг, иль ты не чуешь,Что одно на целом свете —Только то, что сердце сердцуГоворит в немом привете?1895«Бедный друг! истомил тебя путь…»
Бедный друг! истомил тебя путь,Темен взор, и венок твой измят,Ты войди же ко мне отдохнуть.Потускнел, дорогая, закат.Где была и откуда идешь,Бедный друг, не спрошу я любя;Только имя мое назовешь —Молча к сердцу прижму я тебя.Смерть и Время царят на земле,Ты владыками их не зови;Все, кружась, исчезает во мгле,Неподвижно лишь солнце любви.1887«Какой тяжелый сон!..»
Какой тяжелый сон! В толпе немых видений, Теснящихся и реющих кругом,Напрасно я ищу той благодатной тени, Что тронула меня своим крылом.Но только уступлю напору злых сомнений, Глухой тоской и ужасом объят, —Вновь чую над собой крыло незримой тени, Ее слова по – прежнему звучат.Какой тяжелый сон! Толпа немых видений Растет, растет и заграждает путь,И еле слышится далекий голос тени: «Не верь мгновенному, люби и не забудь».1886На Сайме зимой
Вся ты закуталась шубой пушистой,В сне безмятежном, затихнув, лежишь.Веет не смертью здесь воздух лучистый,Эта прозрачная, белая тишь.В невозмутимом покое глубоком,Нет, не напрасно тебя я искал.Образ твой тот же пред внутренним оком,Фей – владычица сосен и скал!Ты непорочна, как снег за горами,Ты многодумна, как зимняя ночь,Вся ты в лучах, как полярное пламя,Темного хаоса светлая дочь!1894Сергей Соловьёв
«Лазурью осени прощальной…»
Лазурью осени прощальнойЯ озарен. Не шелехнутДубы. Застывший и зеркальныйДеревья отражает пруд.Ложится утром легкий инейНа побледневшие поля.Одною светлою пустынейПростерлись воды и земля.В лесу неслышно реют тени,Скудея, льется луч скупой,И радостен мой путь осеннейПустынно блещущей тропой.Элегия
Тебе, о нежная, не до моей цевницы.Лишь одному теперь из – под густой ресницыСияет ласково твой темный, тихий взор,Когда над нивами сверкает хлебозор,И ночь исполнена тоской и вожделеньем.Вчера, едва заря померкла над селеньем,И месяц забелел из голубых глубин,У ветхого плетня, в тени густых рябин,Я вас подслушивал, ревнивый и печальный.Мерцали молнии, и отзвук песни дальнойТомился, замирал. А я, боясь дохнуть,Смотрел, как томно ты взволнованную грудьЕго лобзаниям и ласкам предавала,Безмолвно таяла, томилась и пылала…Как нежно пальцами его лицо брала,Смотря ему в глаза. Какою ты былаЗараз и царственной, и страстной, и стыдливой.Шептали юноши завистливо: «счастливый!»И долго голос твой во мраке слышал я:«Вот губы, плечи, грудь… целуй, твоя, твоя!»1906–1909«Коснись рукой до струн…»
Коснись рукой до струн, презренных светом,Тебя одну когда – то певших струн.Верни мне дни, когда я был поэтом,Дай верить мне, что я, как прежде, юн.Моей любви, взлелеянной годами,– Ты видишь, видишь – мне скрывать невмочь..Ах! где она, кипящая звездами,Осенняя, сияющая ночь?С небес звезда срывалась за звездою.Мы шли вдвоем… ты руку мне дала…А цветники дышали резедою,И ночь была прозрачна и светла.Сребрилися под твердью голубою,Деревья блеклые, не шелестя.Я о любви не говорил с тобою…Что говорить? Ведь ты была дитя.Верни же мне те золотые грезы,В твоих лучах я расцветаю вновь,Ты вся – весна, ты вся – как запах розы,Как старое вино – моя любовь.Я пред тобой притворствовать не в силах,Ты – так светла… О, если б я угасУ нежных ног невинных, милых, милых,В сиянии любимых узких глаз.Три видения
Смеялся май, синел, сверкал залив.На берегу, в тени плакучих ив,Увидел я беспечное дитя,Играющее в мяч. Над ним, грустя,Склонялась Муза, и ее рукаДержала лиру, лавр и терн венка.И новый сон передо мной возник:Клонился ветром плачущий тростник,Летали в роще желтые листы…И Муза мне сказала: «Видишь ты:Старушка с отроком вокруг прудаИдут, идут… не спрашивай, куда!»Леса одеты в пурпур и огонь,Заходит солнце. У колодца коньОстановился с легким звоном шпор,И девушка склонила томный взор,На водоем поставивши ведро…Вдали сверкнуло белое перо.И Муза мне шепнула: «О дитя!Богиня юности придет шутя,Шутя уйдет. Ты всадника узнал?Вином кипящий золотой фиалТы рано осушил. Придут ли вновьИ лира, и страданье, и любовь?»Федор Сологуб
Всё, во всём
Если кто-нибудь страдает,Если кто-нибудь жесток,Если в полдень увядаетЗноем сгубленный цветок, —В сердце болью отзоветсяИх погибель и позор,И страданием зажжетсяОпечаленный мой взор:Потому что нет иногоБытия, как только я;Радость счастья голубогоИ печаль томленья злого,Всё, во всём душа моя.5 августа 1896Ариадна
Где ты, моя Ариадна?Где твой волшебный клубок?Я в Лабиринте блуждаю,Я без тебя изнемог.Светоч мой гаснет, слабея,Полон тревоги стоюИ призываю на помощьМудрость и силу твою.Много дорог здесь, но светаНет и не видно пути.Страшно и трудно в пустынеМраку навстречу идти.Жертв преждевременных тениПередо мною стоят.Страшно зияют их раны,Мрачно их очи горят.Голос чудовища слышенИ заглушает их стон.Мрака, безумного мракаТребует радостно он.Где ж ты, моя Ариадна?Где путеводная нить?Только она мне поможетДверь Лабиринта открыть.7 ноября 1883Ангел Благого Молчания
Грудь ли томится от зною,Страшно ль смятение вьюг, —Только бы ты был со мною,Сладкий и радостный друг.Ангел благого молчанья,Тихий смиритель страстей,Нет ни венца, ни сияньяНад головою твоей.Кротко потуплены очи,Стан твой окутала мгла,Тонкою влагою ночиВеют два легких крыла.Реешь над дольным пределомТы без меча, без луча, —Только на поясе беломДва золотые ключа.Друг неизменный и нежный,Тенью прохладною крылВек мой безумно – мятежныйТы от толпы заслонил.В тяжкие дни утомленья.В ночи бессильных тревогТы отклонил помышленьяОт недоступных дорог.2–3 декабря 1900Чёртовы качели
В тени косматой ели,Над шумною рекойКачает черт качелиМохнатою рукой.Качает и смеется, Вперед, назад, Вперед, назад,Доска скрипит и гнется,О сук тяжелый третсяНатянутый канат.Снует с протяжным скрипомШатучая доска,И черт хохочет с хрипом,Хватаясь за бока.Держусь, томлюсь, качаюсь, Вперед, назад, Вперед, назад,Хватаюсь и мотаюсь,И отвести стараюсьОт черта томный взгляд.Над верхом темной елиХохочет голубой:– Попался на качели,Качайся, черт с тобой! —В тени косматой елиВизжат, кружась гурьбой:– Попался на качели,Качайся, черт с тобой! —Я знаю, черт не броситСтремительной доски,Пока меня не скоситГрозящий взмах руки,Пока не перетрется,Крутяся, конопля,Пока не подвернетсяКо мне моя земля.Взлечу я выше ели,И лбом о землю трах!Качай же, черт, качели,Все выше, выше… ах!14 июня 1907«Призрак ели с призраком луны…»
Призрак ели с призраком луныТихо ткут меж небом и землею сны.Призрак хаты с призраком рекиЧуть мерцающие зыблют огоньки.А над тихо ткущимися снами,И над тихо зыблемыми огоньками,И над призраками бедных хатНочь развертывает чародейный плат,Опрокидывает чародейный щит,И о свете незакатном ворожит.1 октября 1916«Чиста любовь моя…»
Чиста любовь моя, Как ясных звезд мерцанье,Как плеск нагорного ручья,Как белых роз благоуханье. Люблю одну тебя, Неведомая дева,Невинной страсти не губяПозором ревности и гнева. И знаю я, что здесь Не быть с тобою встрече:Твоя украшенная весьОт здешних темных мест далече. А мой удел земной — В томленьях и скитаньях,И только нежный голос твойКо мне доносится в мечтаньях.29 сентября 1898«Прохладная забава…»
Прохладная забава, —Скамейка челнока,Зеленая дубрава,Веселая река.В простой наряд одета,Сидишь ты у руля,Ликующее летоУлыбкою хваля.Я тихо подымаюДва легкие весла.Твои мечты я знаю, —Душа твоя светла.Ты слышишь в лепетаньиПрозрачных, тихих струйБезгрешное мечтанье.Невинный поцелуй.15 августа 1901«Румяным утром Лиза, весела…»
Румяным утром Лиза, весела,Проснувшись рано, в лес одна пошла.Услышав пенье пташек по кустам,Искала гнёзд она и здесь и там,И что же взор прекрасной подстерёг?То был Амур, любви крылатый бог.Она дрожит, в огне жестоком кровь,Лицо горит, и к сердцу льнёт любовь.Корсаж Амуру сделавши тюрьмой,Она несёт его к себе домой,И говорит отцу, едва дыша:– Смотри, отец, как птичка хороша! —Ждала улыбки Лиза от отца.Отец ворчит: – Узнал я молодца! —Амуру крылья в миг обрезал он,И в клетке бог, попался в злой полон.20 апреля 1921Константин Фофанов
«Вселенная во мне…»
Вселенная во мне, и я в душе вселенной.Сроднило с ней меня рождение мое.В душе моей горит огонь ее священный,А в ней всегда мое разлито бытие.Благословляет нас великая природа,Раскидывая свой узорчатый покров,Приветствуя от вод до шири небосводаСияньем алых зорь, дыханием цветов.Покуда я живу, вселенная сияет,Умру – со мной умрет безстрепетно она;Мой дух ее живит, живит и согревает,И без него она ничтожна и темна.Апрель 1880«Потуши свечу, занавесь окно»