В то же время я остро чувствовала доброту Бена, его бесхитростность по отношению ко мне с самого начала, а также его мужество и щедрость, проявившиеся в желании в конце концов познакомиться со мной. Мои слова на нашем первом обеде: «Вам было не обязательно это делать». Он мог бы не принять меня в расчет или соврать. Он мог бы все отрицать, даже проявить жестокость. Между тем присущая Бену добродетель вызвала во мне чувство, что я от этой добродетели произошла. У меня было сильное желание оберегать обоих, Бена и Пилар, я бы ни за что не хотела причинить боль ни одному из них.
Разговор с Пилар происходил лишь между мной и ею, и когда мы вчетвером встали из-за стола, никакой неловкости не было. Она не то чтобы задала вопрос, а я и не попыталась на него ответить. Бен понятия не имел об этом разговоре. Я запомнила его, чтобы как-нибудь обдумать. В последующие месяцы, с появлением на моей странице на Ancestry.com постоянного потока троюродных и четвероюродных братьев и сестер со стороны Уолденов — это были дальние биологические родственники, причин знакомиться с которыми я не видела, — я размышляла о том, каковы шансы, что когда-нибудь там появится и сводный брат или сестра. И еще. И еще. Кем мне будут эти люди? И кем буду им я? Конечно, я оказалась в выигрыше, первой из отпрысков Бена найдя правду. Если бы я не была первой, ответил бы он мне вообще? Мне повезло. Теперь я это понимала.
50
В тот же вечер я стою за кафедрой в «Книжном магазине Пауэлла», выступая перед битком набитым залом, но постоянно чувствую присутствие семьи, занимающей весь четвертый ряд. Эта цепочка приветливых, доброжелательных людей для меня как видение далекой земли из бурлящего моря. Я замечаю их вспышками: седые волосы, голубая рубашка, высокий нескладный мужчина, который опоздал, добрая улыбка сводной сестры. Но даже при том, что у меня такая же жестикуляция, что и у человека, от которого я произошла, ищу я другого — того, чья любовь и есть моя сущность. Когда в моей жизни происходит важное событие, я почти всегда ищу рядом папу. Редко бывает, чтобы я не чувствовала одновременно его присутствие и отсутствие. Я беззвучно обращаюсь к нему, повторяя одно слово на иврите: хинени[84]. Вот она я. Хинени — слово, лишь восемь раз упомянутое в Торе, — не столько заявление о своем местоположении, сколько выражение присутствия и абсолютной концентрации внимания. Авраам адресовал его Богу, когда его попросили связать Исаака, и произнес его, отвечая сыну. Иаков произнес его в ответ на зов ангела. Иосиф сказал это слово Иакову, когда ему поручили искать своих братьев. Моисей обрел голос и ответил этим словом Богу у горящего куста. А я повторяю его папе снова и снова. Хинени. Вот я. Вся целиком.
Благодарности
Эта история писалась по мере того, как я ее проживала. События развивались так, что одновременно выводили из равновесия и творили чудеса. Я благодарна тем, кто оказывал мне поддержку.
Начну с семьи, которую назвала Уолденами. Ваши человеколюбие и милосердие дали мне возможность двигаться вперед, заполнить пробелы. Я никогда не забуду, какая это благодать, что вы такие, какие есть. Спасибо за ваше доверие.
Ранние читатели, внесшие ценный вклад в эту книгу: Эбигейл Погребин, Элисса Олтмен, Карен Шепард и Энди МакНикол.
Дженнифер Мендельсон, Уэнди Креймер, Наоми Кан, Жаклин Мроз, доктор Леонард Хейфлик, доктор Алан Дичерни, доктор Дженна Слуцки Басс, Артур Л. Каплан, Дэниел Уиклер, раввин Дэвид Уолп, раввин Хаскелл Лукстайн, Сильвия Бурстайн, Дэвид Крин, Джек Гилпин, раввин Дэвид Ингбер, Элизабет Лессер, доктор Бессел ван дер Колк, Габриэлла Бернстайн, Стивен Коуп, Крис Карр — все вы мои герои. Эксперты, специалисты по этике, писатели, врачи, духовные лидеры, при всей своей занятости выделившие время, чтобы помочь мне попасть в скрытые сферы.
Спасибо моей научной ассистентке Эрике Швигерсхаузен, которая ничего не оставила без внимания.
Дженнифер Рудольф Уолш, я всегда буду ценить ваше руководящее участие, дружбу, мудрость и поддержку.
Доктор Ариетта Слэйд помогла мне сориентироваться в неосознанном известном.
Глубочайшая благодарность моей горячо любимой тетушке, Ширли Фьюэрстайн, дочери ткача, которая сшивала меня из кусочков, снова и снова.
Джордан Павлин и весь коллектив «Кнопф», каждый день мне требуется себя ущипнуть. Джули Бэрер, ваш дух и энтузиазм заразительны. Мне очень повезло, что за мной стоит такая команда.
И наконец, два моих любимых человека: Майкл Марен проживал каждую секунду этой истории вместе со мной, читал каждую страницу этой книги с преданностью и проницательностью. Не думаю, что смогла бы выжить без тебя. И Джейкоб Марен — это и твоя история. Она и ты — ничего более прекрасного быть не может.
Об авторе
Дани Шапиро — автор воспоминаний «Песочные часы», «Еще пишу», «Преданность» и «Замедленное движение», а также пяти романов, в том числе «Черное и белое» и «Семейная история». Рассказы, статьи и журналистские зарисовки Шапиро были опубликованы в The New Yorker, Granita, Tin House, One Story, Elle, Vogue, The New York Times Book Review, в авторских колонках The New York Times и во многих других изданиях. Она вела писательские программы в Колумбийском и Нью-Йоркском университетах, в Новой школе и Уэслианском университете. Шапиро является соучредителем конференции писателей «Сайренланд» в Позитано, Италия. Автор с семьей живет в графстве Литчфилд, штат Коннектикут.
Примечания
1
Перевод Я. Пробштейна