Присяжные, которые впервые видели ее вблизи и во плоти, уставились на нее как завороженные. Без макияжа она смотрелась как более эфемерная версия человека с телеэкрана. Для публичной персоны она слишком нервничала, и это умиляло.

– Вы любите цитировать Томаса Пейна, если не ошибаюсь, миссис Эплтон?

– На самом деле не я, а мой отец – он был большим поклонником Пейна.

– Ваш отец, да. Честный человек. Цельная натура, ему доверяли не только его подчиненные, но и клиенты и поставщики. Он придерживался твердых взглядов относительно сферы, в которой работал, и не боялся высказывать их. Вы назвали бы это честностью?

– Да, назвала бы.

– О своих взглядах он не только заявлял, но и следовал им на деле. Он не был лицемером. Это тоже честность, миссис Эплтон?

– Безусловно.

– «Длительная привычка не допускать в мышлении ни единой ошибки придает ему внешнюю видимость правоты…», Томас Пейн. Ваш отец привел эту цитату в статье, которую написал для «Фармерс уикли». Не правда ли, он имел в виду то, что воспринимал как недобросовестные и нечестные методы работы крупных сетей супермаркетов? И призывал законодательные органы сделать более прочным положение поставщиков – садоводов, выращивающих фрукты, фермеров. Он добивался, чтобы в контракты между поставщиками и супермаркетами обязательно включали гарантии, что заказы на поставку не отменят в последний момент – и горы безупречной продукции не пропадут зря. Суть его рассуждений сводилась к следующему: если некая юридическая практика существует на протяжении многих лет, это еще не значит, что она правильная. Это верное и справедливое толкование, миссис Эплтон?

– Да, так и есть.

– Имидж «Эплтона» как компании с чистой совестью строился на репутации вашего отца. Вы сыграли на нем в рекламных кампаниях: «Эплтон». Прекрасные продукты. Справедливые цены. Мы следим, чтобы наш бизнес был честным». Имидж компании с «честным» отношением к поставщикам – ведь именно этим выделяется ваш бренд, так? В настоящее время «Эплтон» входит в тройку крупнейших сетей супермаркетов в стране. Есть предположение, что при вашем отце это было невозможно. Но, с другой стороны, в его намерения никогда и не входило вырастить чудовище.

Когда в газетной статье было подробно рассказано о том, что «Эплтон» под вашим руководством утратил всякое сходство с его рекламным образом, который вы цинично эксплуатировали, вы подали на газету в суд и выиграли его. Почему вы судились с ней? Потому что понимали: если правда всплывет, она уничтожит ваш имидж. А правда заключается в том, миссис Эплтон, что вы лицемерка. Алчная и бесчестная, какой вас и назвали в газете «Бизнес таймс». Ведь настоящая Мина Эплтон действительно такова, правда?

Мина приоткрыла рот, но, возможно, передумала протестовать и снова закрыла.

– С вами у руля «Эплтон» разорвал контракты с давними поставщиками, которые в итоге были доведены до банкротства, а вы завладели их землей, купив ее через подставные компании. Мало того, что «Эплтон» перестал быть бизнесом с чистой совестью, – вы превратили его в монстра. Вы можете объяснить, миссис Эплтон, почему все до единой копии подписанных контрактов с прежними поставщиками исчезли из архивов «Эплтона»?

Мне казалось, что под маской самообладания Мина кипит. Но когда она заговорила, ее голос был мягким и терпеливым. Таким тоном она могла бы разъяснять нам тонкости рецепта своих на удивление вкусных свекольных брауни.

– Мой отец, как вы говорите, был цельной натурой. Когда он давал кому-то слово, он держал его. В свою очередь, он доверял слову тех, с кем вел дела. – Она помедлила, потом сокрушенно вздохнула. – При всех достоинствах моего отца, у него не было ни способности, ни терпения вникать в детали, и, боюсь, в последние годы нашлось немало тех, кто этим воспользовался. – Она казалась олицетворением заботливой дочери. – Когда бизнес перешел ко мне, я была потрясена, увидев, насколько плачевно обстоят дела. Продукция некоторых поставщиков, которым отдавал предпочтение мой отец, имела недостаточно высокое качество – об этой проблеме я узнала от сотрудников отдела закупок. Видите ли, я прислушиваюсь к их словам и доверяю им эту работу. И стараюсь не вмешиваться. К примеру, в случае с компанией «Фрейзер». Сотрудник моей компании, ведающий закупками фруктов, был вне себя от досады и объяснил, что Фрейзеры как поставщики стали ненадежными, а качество их продукции – нестабильным. И я поверила своему закупщику на слово. Я доверяю своим сотрудникам и отношусь к ним с уважением.

– Вы не ответили на вопрос, миссис Эплтон. Контракты с этими поставщиками были подписаны, но вы разорвали их. А потом позаботились о том, чтобы копии этих контрактов, хранившиеся в «Эплтоне», исчезли. Вы избавились от доказательств их существования.

– Я никогда не подписывала контракта с Джоном Фрейзером – такого контракта не существовало вообще. Фрейзеры поставляли продукцию «Эплтону», когда компанией руководил мой отец, и мы самым добросовестным образом продолжали сотрудничать с ними некоторое время после того, как отец ушел в отставку. Но, как я уже сказала, по совету моего закупщика мы отказались от их продукции. Все, к чему я стремилась, – действовать в интересах компании, сохранить незапятнанной ее репутацию продавца качественных продуктов питания. И спасти бизнес моей семьи от краха.

Мне хотелось ей верить – несмотря на то что я своими руками сожгла эти контракты и чувствовала на щеках жар пламени, в котором они сгорели. Мне было необходимо, чтобы Мина убедила меня: все годы службы, которые я отдала ей, стоили того. Что она заслуживает моей преданности.

Семья Мины, солидарная с ней, сидела на самых ближних местах для публики. Далеко позади, в последнем ряду, я заметила одиноко сидящую Дженни Хэддоу. В число близких Мины она не входила. Могу лишь догадываться, что она чувствовала, глядя, как Мина с улыбкой сожаления вонзает когти в мертвую плоть лорда Эплтона.

– А как же бизнес других семей, миссис Эплтон? Тех самых, чье имущество пришлось распродать из-за того, что вы вели нечестную игру? Вы можете объяснить, почему и они – все те, у кого имелись эксклюзивные контракты на поставку продукции «Эплтону», все те, кто был достаточно хорош для вашего отца, – обанкротились, когда управление компанией взяли на себя вы?