Люблю тебя

И за тобой

Пойду всегда.

Придешь ли ты,

Приду и я.

Начнешь ли ты,

Начну и я.

— С рифмой у тебя не все в порядке, — сказал Карелла.

Тедди скорчила гримасу.

— А кроме того, в последнем куплете мне видятся сексуальные намеки, — добавил Карелла.

Тедди взмахнула рукой, невинно пожала плечиками и прошествовала зазывно в спальню, преувеличенно покачивая бедрами.

Карелла ухмыльнулся, сложил листок бумаги и спрятал его в бумажник. Подошел к двери спальни и оперся о косяк.

— Знаешь, — сказал он, — стихи тебе писать необязательно.

Тедди пристально смотрела на него. Он тоже не отводил от нее взгляда, потом вдруг подумал, а зачем это понадобилась Бернсу копия отпечатков пальцев, и наконец произнес хрипло:

— Тебе достаточно попросить.

Бернсу очень хотелось задать вопрос.

Ложь, как он видел, была двойной, и, как только он спросит, все выяснится. Вот почему он сидел в автомобиле и ждал. Чтобы спросить, надо найти того, к кому обращен вопрос. Надо найти, загнать в угол и сказать: «Слушай, это верно, что…»

А может, не так?

Но как же, будь он проклят, как это получается, что человек, честно проживший всю жизнь, вдруг попадает в такую переделку? Нет, нет, черт возьми, это была ложь. Глупая ложь, кому-то просто надо было списать убийство на… а что, если это не ложь?

Предположим, что первая часть лжи соответствует действительности, одна только первая часть, что тогда? Тогда, тогда, тогда что-то надо делать. Что? Что я скажу, если первая часть лжи окажется правдой? Как с этим быть? И первой части достаточно. Вполне достаточно, чтобы сойти с ума, если хотя бы первая часть верна, если она верна, нет, нет, это невозможно!