— Ладно, в спектакле я не участвую, — признался Ларри. — Я не хотел говорить маме. Меня выгнали после первых же репетиций. Актера из меня не получилось. Видимо…

— Ты плохо играешь и плохо слушаешь. Ты никогда не играл в этой пьесе, Ларри. Я сказал тебе это несколько секунд назад.

— Ну…

— Зачем ты лжешь? Что ты делал все это время?

— Что я делал? — переспросил Ларри. — Послушай, пап, я хочу спать. Если ты не возражаешь, я пойду лягу.

Он уже направился к двери, когда Бернс заорал:

— Я возражаю! Вернись!

Ларри медленно повернулся к отцу.

— Здесь не вонючий полицейский участок, пап, — сказал он. — И не ори на меня, будто я твой лакей.

— Я здесь командую подольше, чем в своем участке, — сурово проговорил Бернс. — Убери свою ухмылку, а то я тебе все зубы повыбью.

У Ларри отвисла челюсть. Наконец он произнес:

— Послушай, пап, я действительно…

Бернс быстро встал со стула. Он подошел к сыну и приказал:

— Вытащи все из карманов.

— Что?

— Вытащи все…

— Подожди минутку, — сказал Ларри взволнованно. — Давай потише. Черт возьми, у тебя что, в полиции работы мало, раз ты дома продолжаешь…

— Замолчи, Ларри. В последний раз говорю.

— Сам замолчи! Я не собираюсь терпеть такого…

Бернс ударил его неожиданно и зло. Он ударил его мозолистой от вечной работы рукой так сильно, что Ларри упал.