— Если заслужу, — может, и скажут. А насчет того, чтобы я их распустил, — это еще как сказать. Ты уже дважды пробовал держать их в кулаке, и ничего путного из этого не получилось. И не могло получиться, когда люди трудятся за страх, они не могут трудиться за совесть. Они все забыли и помнят лишь то, что ты обкладывал их матом при каждом удобном случае, не считаясь с тем, кто перед тобой — женщина, мужчина или старик с седой головой. Власть была в твоих руках, и люди боялись тебя: ты на них кричал, они отвечали тебе ненавистью, а страдал от этого колхоз и те же колхозники.

— Не говори, Арташес, если бы на тебя так же нажимали…

— Если бы и нажимали, я бы так не поступал.

Аваг неожиданно ухмыльнулся.

— Ты наивен, Арташес, очень наивен. Ты умеешь сам себя обманывать так, что иной раз зависть берет!

— Можешь завидовать на здоровье.

Арташес поднялся, отряхнул брюки.

— Ты так и не ответил, Арташес, о чем у вас был разговор в районе?

— Я же сказал: отказали. Будем проводить воду своими силами.

Аваг посмотрел на него так, словно тот спорол несусветную ересь.

— Ладно, я пойду, — сказал Арташес.

— А как с Арустамом быть?

— С Арустамом? Напиши новый акт и на этот раз сам порви… Так будет лучше.

Вечером следующего дня Арташес созвал правление и поставил на обсуждение свое предложение: продать десять старых коров и на вырученные деньги провести воду в село.

— Кому продать? — спросил один из членов правления.

— Вчера, когда я был в районе, встретил Хачияна Симона, у него там с мясопоставками не ладится.

Хачиян Симон был председателем колхоза села Дзорашен, что в двадцати километрах от Гарихача. Это в основном зерновое хозяйство, и довольно крепкое, но минувшей зимой там был большой падеж скота, и теперь Симону приходилось выкручиваться с поставками.

— А кто позволит нам продавать коров? — спросил Аваг Саруханян. — Дело-то незаконное, Арташес. Ты хочешь всех нас под суд подвести, да, Арташес?

— Зачем всех? Если кто и пойдет под суд, то я один, — усмехнулся Арташес.

— Как будто нам от этого легче станет… — усомнился гарихачский счетовод Грачик Аветисян.