– Если хочешь пойти с нами, то, будь добр, веди себя прилично, – обронила она загадочную фразу.

Надо ли говорить, что Адриана переполняли мысли о предстоящей прогулке и бесконечной доброте моей сестры. А вот у меня были сомнения. Я ему объяснил, что Лиапад – это далеко и что жара ужасная, но его все это нисколько не смущало. Оставшись один, я засомневался, что при его слабом здоровье он вообще осилит такой маршрут, однако сказать ему об этом прямо значило бы оскорбить его в лучших чувствах.

В назначенный день, в пять часов, мы все собрались на веранде. Адриан был в неизвестно где раздобытых здоровенных ботинках, подкованных гвоздями, длинных брюках и толстой фланелевой рубахе. Удивительно, но когда я ему заметил, что это не совсем подходящий наряд для прогулки в жару за сто[31], Марго неожиданно его поддержала: Адриан оделся как надо. То, что сама она была в довольно прозрачном купальнике и сандалиях, а я в шортах и рубашке с открытым воротом, сестру как-то не смущало. За плечами у нее висел огромный рюкзак, видимо набитый едой и напитками, а в руках толстая походная палка. Я взял с собой дорожную сумку и сачок для бабочек.

Мы отправились в путь, и Марго с самого начала задала, на мой взгляд, слишком быстрый темп. Очень скоро с Адриана градом покатился пот, а лицо сделалось красным. Марго, невзирая на мои протесты, выбирала открытые места и игнорировала тенистые оливковые рощи. В какой-то момент я от них отделился и пошел под деревьями чуть поодаль. Адриан, боясь обвинений в изнеженности, весь мокрый, старательно следовал по пятам за Марго. Через четыре часа он уже сильно хромал и с трудом волочил ноги, его серая рубаха сделалась черной от пота, а лицо приобрело пугающий пурпурный оттенок.

– Не хотите отдохнуть? – спросила его Марго.

– Я бы чего-нибудь выпил, – ответил Адриан трескучим голосом, как у коростеля.

Я его поддержал, и тогда Марго остановилась и присела на горячий камень посреди раскаленной земли, на которой можно было бы поджарить целое стадо быков. Порывшись в рюкзаке, она вытащила три бутылочки «Гасосы», шипучего и очень сладкого местного лимонада.

– Держите. – Она протянула нам по бутылке. – Это вас взбодрит.

«Гасоса» была не только шипучей и очень сладкой, но вдобавок сильно нагрелась и скорее разжигала жажду, чем ее утоляла. Ближе к полудню мы разглядели вдали противоположный берег острова. От этой новости в потухших глазах Адриана вспыхнул огонек надежды. Добравшись до моря, мы сможем отдохнуть и искупаться, объяснила ему Марго. В конце концов мы вышли к дикому пляжу и стали обходить огромные рыжие и бурые скалы вдоль береговой линии; все это напоминало кладбище великанов с хаотически разбросанными надгробными камнями. Адриан рухнул в тени груды скал, увенчанных миртовым паричком и пиниевым зонтиком, и сорвал с себя мокрую рубаху и ботинки. Мы увидели, что ноги у него почти такие же пугающе красные, как лицо, и к тому же все в волдырях. Марго посоветовала ему подержать их в соленой заводи и немного закалить таким образом, что он и сделал, пока мы с ней плавали. Хорошо освежившись, мы присели на корточки в тени скал, и я высказался в том духе, что было бы неплохо перекусить и что-нибудь выпить.

– У нас ничего нет, – сказала Марго.

Повисла изумленная пауза.

– То есть как ничего нет? А что же в рюкзаке? – спросил ее Адриан.

– Там только мои купальники и полотенца. Я решила не таскать кучу еды по такой жаре. К тому же если мы не станем здесь задерживаться, то как раз успеем к ужину.

– А напитки? – спросил Адриан осипшим голосом. – Есть еще «Гасоса»?

– Конечно нет, – разозлилась Марго. – Я взяла три бутылки. По одной на каждого, мало, что ли? Знаете, какая тяжесть! Я вообще не понимаю, чего вы так переживаете. Едите, как не в себя. Разгрузочный день пойдет вам только на пользу. Хоть немного сдуетесь.

Я впервые увидел, как Адриан чуть не рассвирепел.

– Мне незачем сдуваться, – сказал он холодно. – А было б такое желание, я бы с этой целью не потащился через весь остров.

– Вот в чем ваша беда. Вы неженка, – фыркнула Марго. – Немного прогулялись, и уже подавай вам еду и вино. Вам необходимо жить в роскоши.

– Мне не кажется, что глоток воды в такой день – это роскошь. Скорее необходимость.

Считая подобные споры бесперспективными, я взял три пустые бутылки и отправился к пресноводному источнику в полумиле отсюда. Там я застал сидящего на корточках мужчину, который устроил себе небольшой полдник. У него было смуглое, обветренное, морщинистое лицо и роскошные черные усы. А на ногах толстые носки из овечьей шерсти, какие носят работающие в поле крестьяне. Рядом с ним лежала мотыга.