На четвертый день нервы у всех начали сдавать. И тут проведать больного пришел капитан Крич, в прошлом моряк, с замашками распутника, а для нашей матери bète noire[16]. На восьмом десятке лет он продолжал гоняться за юбками, и за матерью в том числе, так что его разнузданное поведение и однообразный уклон мыслей невероятно ее раздражали.

– Эгей! – Он с криком враскачку вошел в спальню, рот набок, реденькие усы и волосы на голове торчком, ревматические глаза слезятся. – Эгей всем! Где тут у вас покойнички?

Мать, в четвертый раз за день осматривавшая больного, разогнулась и пронзила капитана взглядом.

– Нельзя ли полегче? – холодно сказала она. – Вообще-то, это больничная палата, а не пивной бар.

– Наконец-то я вас застал в спальне! – Крич лучезарно улыбался, не обращая никакого внимания на каменное лицо хозяйки. – Если мальчик подвинется, мы с вами можем немного пообниматься.

– Я слишком занята, – последовал ледяной ответ.

– Ну что? – Капитан присел на кровать. – Суси-пуси, свинка, что за детский сад? Уж если решил поболеть, так болей по-взрослому, как мужчина. В твоем возрасте меньше чем на триппер я был не согласен.

– Капитан, я бы вас попросила не ударяться в воспоминания в присутствии Джерри, – осадила его мать.

– Наш хрящ любви не затронут? – участливо поинтересовался капитан. – Только не пах! Свинка в паху может поставить крест на сексуальной жизни мужчины.

– Спасибо, у Ларри все в порядке, – с достоинством заверила его мать.

– Кстати. Вы слышали про индуску из Кутча, которая держала в паху двух ручных змеек? Эта целка говорила: «Они ворошат мой мех, а меня разбирает смех. Зато мужики почему-то не любят мой мех, как на грех». Ха, ха, ха!

– Ну, знаете! – Мать пришла в ярость. – Хотя бы Джерри постеснялись.

– Захватил на почте твою корреспонденцию, – обратился капитан к больному, игнорируя суровую критику. Он извлек из кармана письма и открытки и швырнул на кровать. – Там появилась такая краля! Она бы завоевала приз лучшего кабачка на моей садовой выставке.

Но Ларри его не слушал. Из доставленной корреспонденции он вытащил открытку, а прочитав, громко расхохотался.

– Что такое, дорогой? – спросила мать.

– Открытка от графа, – ответил он, вытирая слезы.

– Ах, этот. – Мать презрительно фыркнула. – Мне это неинтересно.

– Еще как интересно, – возразил Ларри. – Стоило заболеть, чтобы получить такую открытку. Сразу получшело.

Он прочел ее вслух. Открытку явно написал по просьбе графа кто-то другой со слабоватым знанием английской грамматики, зато человек с воображением.

«Я дойехал до Рима. Лежу в клинике. Здесь главная зараза сфинкс. Поражена вся клиника. Не могу нитак-нисяк. Не сидеть, не кушать. Берегитесь заразиться сфинксом. Граф Россиньоль».