– Отец рассказал мне перед смертью. Уже в бреду, звал какую-то Азарию, смеялся, просил прощения, что… женился на маме. Что не мог жить со своей болью один, – голос Желя звучал сурово.

– Я сказал ему, что обрученный перед богами, да еще в его сане не должен так богохульствовать. А отец снова засмеялся и сказал, что он уже был обручен… смертью. Что он должен был принять храм у старого освященника в Малой Долине и жить там с любимой женой. Но проклятый, полный похоти виконт отнял ее. Отнял и виновен в ее смерти. И за это он проклял виконта вечной жизнью. Проклял и покинул Долину.

– Азария не любила Селиса, – покачал головой Винсент. – Это было очевидно. И я пальцем ее не тронул.

Жель поморщился.

– Это дело богов судить, виконт. Не мое. Отец был очень терпелив, возможно, он добился бы благосклонности Азарии. Но боги рассудили так, чтобы он встретил мою мать, и чтобы родился я. После смерти отца я получил его приход. Отец ведь уехал недалеко, ты знал, виконт? Три Ключа – пара часов верхом до Малой Долины. Но отец никогда не возвращался сюда. Зато когда сюда искали нового освященника, я смог узнать об этом и попросил отдать место мне. В Большой и Малой Долине все знают историю про старого, то ли сходящего с ума, то ли уже сошедшего с ума виконта, который был проклят пожаром и уродством за свои грехи. Ты знал, что жители даже спорили, сколько лет тебе отпустят боги? Но никто ничего не знал о проклятии моего отца. Я даже приходил сюда, к Лозе. Но не увидел никого, кроме Ленно. А стоило начать расспрашивать его, Арела, Ханну или Мелеха, так они начинали бормотать про твое плохое здоровье, непомерную щедрость и прочее.

Жель потер лоб.

– Но я никак не мог забыть предсмертный бред отца. «Двадцать три. Ему всегда будет столько же, пусть он не сможет сдохнуть, пусть смотрит, как все, что ему дорого превращается в прах». Злые слова. Мой отец был достойнейшим человеком, и я решил… что прощу ему эти странные эмоции. Но потом сюда стала приходить Исабель, вместо Мелеха. И глядя на то, как она меняется, я стал сомневаться. Я пытался расспрашивать ее и понял, что она врет. Что она врет и что ей грозит опасность.

– Никогда, – отрезал виконт. – Никогда ей не грозила опасность.

– Что тебе нужно, виконт? – спросил прямо освященник. – К чему эти разговоры о моем отце?

Вот он, этот момент. Винсент набрал в грудь воздуха.

– Я прошу, чтобы ты убил меня, сын Селиса.

– Что? – освященник сделал шаг назад. – Что ты …

– Подожди, послушай, – торопливо заговорил виконт. – Я потратил так много лет, чтобы узнать это. Селис был освященником. Он проклял меня с именем богов на устах, с силой веры, вложенной в свои слова. Именно поэтому проклятие по-настоящему сработало.

– Не богохульствуй! – осенил воздух перед собой священным знаком Жель.

– Я не богохульствую, – терпеливо ответил ожидавший чего-то такого Винсент. – Сила богов бесконечна, не об этом ли говорит нам религия? И не нашего ума дело, как боги одаривают этой силой своих последователей.

– Так, – неохотно согласился Жель. Спорить с трактатами об Ирсе и Ярсе он не смел.

– В редких случаях благословение освященника божественной силой может перейти на его потомков, – продолжил Винсент.

– Сказание о Аселе и дочери его, святой Тейнин, – немедленно отозвался Жель.

– Проклятие тоже может перейти, – вот Винсент и добрался до главного. – Ты сын Селиса. Ты можешь снять проклятие. Подарив мне смерть. Как только я разрешу тебе пройти через ворота, ты сможешь убить меня.

Жель молчал. Небо над головами Освященника и виконта продолжало сереть.