* * *

Карфаген, в вековой своей спеси, не обратил внимания на слова: «Мы очень любим учиться».

Довольно быстро противники Карт-Хадашта докажут это утверждение на деле. Римляне и вправду были не просто умными, но еще и очень работоспособными, целеустремленными и усидчивыми. По нынешним временам, если бы Римской республике понадобилось освоить авиацию, космонавтику или, допустим, квантовую физику — они превзошли бы все современные великие державы. Что ни говори, но римляне были великим народом — от сенатора до крестьянина.

В свою очередь Гиерон из Сиракуз пришел к выводу, что настал удобный момент для окончательного изгнания «варваров» (мамертинцев) из Сицилии. Он спешно заключает союз с карфагенянами[26], собирает войско, выступает из Сиракуз, а подойдя к Мессане, разбивает лагерь со стороны Халкидонских гор.

У Гиерона не было иллюзий по поводу отношений с Римом. Аппий Клавдий попытался нейтрализовать Сиракузы, чтобы те не участвовали в грядущем конфликте. Гиерону направили послание такого содержания: если сиракузяне снимут осаду с Мессаны, то римляне «обещают не трогать» Сиракузы. На это Гиерон ответил прямо: «Мамертинцы, которые преступно захватили Мессану, должны быть наказаны, и это справедливо. А римлянам, у которых вечно на языке „верность", не к лицу брать под защиту этих душегубцев, которые вообще не знают, что такое верность. Если же римляне все-таки начнут войну ради этих вероломных негодяев, то весь мир будет знать: показное сострадание для Рима — лишь предлог к удовлетворению собственного корыстолюбия. Ваша настоящая цель — Сицилия. Вы хотите захватить ее».

Как видим, Гиерон был проницателен и откровенен.

Итак, с одного края Мессане угрожал Карфаген, с другого — Сиракузы.

Первое столкновение ведущих игроков Средиземноморья — Рима и Карфагена — началось. Но следует помнить, что Карфаген к тому времени был супердержавой, а Рим — «зародышем империи», «империоном», существенно уступавшим Новому Городу в экономической и военной мощи, не говоря уже о флоте[27].

* * *

Краткая хронология событий, происходивших в пятилетний промежуток с 269 по 264 годы до н. э., такова.

После окончания войны с Сиракузами (с Гиероном) в Мессане начинаются распри двух партий: проримской и прокарфагенской. Проримская партия направляет посольство в Вечный город с просьбой о помощи. Римский Сенат и народ долго раздумывают — под каким предлогом вмешаться в сицилийские дела и хватит ли у Рима средств для экспансии. Наконец, решение было принято, и благодаря влиянию Аппия Клавдия римский народ посылает войско на Сицилию. Военный трибун Гай Клавдий производит разведку, теряет часть флота, однако в конце концов добирается до Мессаны. Мамертинцы принимают Гая Клавдия, приносят присягу римскому консулу Аппию Клавдию и изгоняют из города карфагенского военачальника Ганнона.

Карфагеняне, покарав Ганнона за поражение, присылают римлянам ультиматум: немедленно оставить Сицилию. Римляне ультиматум отклоняют.

Гиерон из Сиракуз объединяется с карфагенянами против римлян и желает окончательно изгнать мамертинцев. Попытки римлян «разделить и властвовать» — отсечь Гиерона от карфагенян — провалились: Гиерон слишком хорошо понимал текущую политическую ситуацию.

Объединенные силы Сиракуз и Карфагена окружают Мессану.

Начинаются военные действия. Римские авторы впоследствии сделали упор на торжественное объявление войны, которое само по себе должно было «маркировать» войну за торжество справедливости.

Мы помним, что у римлян любая развязанная ими война получала статус «справедливой и законной», если ей предшествовали установленные религиозные обряды. Важно было также, чтобы война была сначала объявлена, а потом уже начата. В принципе, Первую Пуническую войну Рим не объявлял, за них это сделали историки будущего.

По мнению римлян, неминуемой войну сделали сами карфагеняне, поскольку они собирались контролировать Мессану; контроль над Мессаной — контроль над проливом. Пролив — мост в Италию, а следовательно, Карфаген злокозненно угрожает Риму.