Монета мамертинцев с изображением воина

секирой. Не очень красиво, поскольку высечь пленного считалось отдельным унижением.

«Наказанием виновных римляне желали, насколько возможно, восстановить доверие к себе у союзников. Самая земля и город были тотчас возвращены региянам», — пишет Полибий, завершая рассказ об этих событиях.

Неизвестно, правда, вернули жителям Регия экспроприированную собственность или нет. Зная хозяйственность и домовитость римлян, мы предположим, что, скорее всего, нет.

Другой римский историк, Тит Ливий, вкладывает упоминание о «регийском преступлении» в уста полководца Сципиона, чью длинную пламенную речь он приводит в своей книге. Всякое преступление против Рима, говорит Сципион, рано или поздно бывает наказано, и любой, кто идет против Рима, погибнет, ибо такова воля богов.

«Когда-то один легион был отправлен охранять Регий; солдаты перебили городскую знать и десять лет хозяйничали в богатом городе. За это преступление весь легион — четыре тысячи человек — был обезглавлен на римском форуме».

То есть, подчеркивает в своей речи Сципион или, точнее, указывает Ливий, римляне сурово покарали легион, который возглавлял настоящий римский военачальник. Для усиления эффекта Ливий говорит, будто все четыре тысячи легионеров были казнены. Полибий, очевидно, ближе к истине, утверждая, что большая часть мятежников погибла во время штурма и что обезглавили на форуме «всего» человек триста.

Ни Ливий, ни персонаж его записок не вспоминают, впрочем, о другом пикантном факте: ровно при таких же, если не худших обстоятельствах был захвачен другой важный город у пролива — Мессана. Однако доблестные римляне не пришли карать захватчиков-мамертинцев. Напротив, в какой-то момент они откликнулись на их просьбу о помощи.

Почему римляне решили непременно защищать мамертинцев? Ничего сложного: это выгодно Риму. А то, что выгодно Риму, — то справедливо и всецело одобряется богами. И уж тем более грех было не воспользоваться удачным случаем вмешаться в сицилийские дела. Если римляне упустили бы такой изумительный шанс — боги этого не простили бы никогда. А вместе с богами — Сенат и народ Рима, что куда важнее для тогдашних политиков.

В начале 271 года до н. э. римляне восстановили порядок в Регии, а это означает, что они уже ступили на сицилийскую землю.

Через три года, в 268 году до н. э., началась Мамертинская война.

Развязал ее Гиерон, которому не нравилась возрастающая активность мамертинцев. Те продолжали безнаказанно хозяйничать в окрестностях, а говоря проще, заниматься своими профессиональными обязанностями — грабить и разбойничать. Обеспокоенный мамертинским беспределом Гиерон не ограничился набором наемников — своих собственных, которым мог доверять, — он также вооружил и хорошо обучил гражданское ополчение собственно в Сиракузах. Наконец, он двинулся против распоясавшихся соседей.

Недалеко от города Милы, в долине реки Лонгано, Гиерон сразился с мамертинцами, принудил к беспорядочному отступлению и захватил в плен их вождей. «Дерзость варваров была смирена», — подводит итог Полибий.

Мамертинцы, которые прежде чувствовали себя уверенно, разбросали свои силы по небольшим крепостям по всей равнине. В итоге им не удалось быстро собраться и дать отпор Гиерону, когда тот захватил город Милы — там в плену оказалось более тысячи марметинских солдат. Затем тиран Сиракуз подошел к Амиселу. Этот город не смог оказать достойного сопротивления, хотя был хорошо укреплен и обладал многочисленным гарнизоном. Дальновидный сиракузский полководец снес укрепления, а гарнизон не только простил, но и принял к себе. Освобожденную от мамертинцев территорию Гиерон милостиво отдал местным жителям.