– Друг, знаю, что повторяюсь, но я парень. Ты сексуальная, и у тебя обнажена грудь. Настрой никуда не делся.

Розалина подняла руку и провела пальцами по его татуировке, по линиям перьев, а затем с другой стороны, по буквам, перетекающим друг в друга.

– Мне нравится.

– Недавно набил. Как у подростка, да? Но мы с Терри сделали их на его восемнадцатилетие – он хотел сразу много, со всяким смыслом и прочим. А я подумал, что крыло симпатичное, а девиз клуба будет лучше смотреться на латыни.

– Честно говоря, – призналась Розалина, – я сделала нечто подобное, когда мне было шестнадцать. – Она перевернулась, чтобы показать ему свою спину. – Я пошла с тогдашней лучшей подругой – ее звали Антония, я не видела ее много лет, – и мы вдвоем решили сделать бабочек. Она вышла с крошечной штучкой на бедре, когда я сделала за один сеанс их.

Склонившись над ней, Гарри прижался глубоким, теплым поцелуем к ее лопатке.

– Все или ничего, да?

Он провел по ее спине ладонями, слегка шершавыми от мозолей, и она вздохнула, потеряв себя в этой простой чувственности. Это было странно, потому что теперь она его не видела, но все время осознавала, что это был он – в его прикосновении было что-то настолько знакомое, что невозможно было спутать ни с кем другим. Ей вспомнилось, как они ели рыбные палочки за кухонным столом и как убегали в темноте от козла. От этого ей стало спокойно. Внутри разлилась нежность, и ей захотелось сорвать с него оставшуюся одежду и заявить на него права: на того, кого она почти запретила себе хотеть.

Она изогнулась и потянулась к его ремню.

– Помнишь, я собиралась тебе сказать, что мне нравится? Наверно, мне бы хотелось, чтобы ты был больше раздет.

– А мне, – он улыбнулся, – чтобы ты была голая.

Затем они несколько секунд неуклюже возились с пуговицами и пряжками, джинсы терлись о джинсы. И вдруг пришло понимание, что они полностью голые в залитой светом комнате. К счастью, Гарри очень того стоил – и, судя по имеющимся свидетельствам, она тоже, хотя она и не прилагала особых усилий в этом направлении. Он прижал ее обратно к кровати, крепко целуя. Его рука была между ее ног, искушая и нащупывая.

– Ну, что… – Его глаза смотрели на нее, полные решимости. – У тебя есть что-нибудь в прикроватном ящике, что тебе нравится?

Божечки, она покраснела.

– А разве содержимое прикроватного ящика девушки не должно оставаться личным?

– Даже когда парень пытается заставить тебя кончить?

– Я… эм. А разве это не жульничество?

А теперь смеялся он. Его дыхание отдавалось на ее шее.

– Послушай, раз ты просишь меня починить розетку, мне придется одолжить отвертку.

– Я – не сломанная техника, – возразила она.